С самого утра все не ладилось и все валилось из рук...

Даже в жизни у солнечной девочки
Бывают особо ненастные дни,
Когда бегут по чулочкам стрелочки
И ломаются каблуки.
Все, к чему она прикасается,
Тут же на пол со звоном летит.
Все, что на глаза попадается,
Или истлеет, или сгорит...

Все, к чему я прикасалась, ломалось, рвалось, рассыпалось и горело. Техника взбеленилась, чем взбесила меня окончательно. Последним гвоздем в крышке гроба моего самообладания стала чашка любимого кофе с сиропом и пышной шапкой молочной пены из любимой кофейни, с помощью которого я надеялась спасти остаток этого кошмарного дня, оказавшаяся на моем кипенно-белом льняном платье после столкновения с каким-то резвым оленем, влетевшим в меня на полном ходу на выходе из кафе.

Как добралась до дома не помню: глаза застила кровавая пелена, в голове шумело, сознание было где-то на отлете. Выручил алкогольный автопилот и богатый опыт забегов по барам, благодаря которым свое тельце домой я худо-бедно доносила будучи в любом состоянии.

Заливать пожар гнева на себя и весь мир алкоголем не хотелось - заедать тем более.
Ввалившись в квартиру, я фурией пронеслась в комнату, сваливая попадающие на пути предметы и попутно скидывая с себя одежду, и без сил плюхнулась в кресло. Спустя какое-то время в гостиную вошёл он, по дороге подняв всё раскиданное мной и расставив по местам. Минут за десять он устранил все следы моего бесчинства и, не проронив ни слова, устроился возле кресла. Играть тоже не хотелось.

Я смотрела на мужчину, спокойно сидящего у моих ног, тяжёлым взглядом из-под полуприкрытых ресниц.
Внутри росла и ширилась волна раздражения. Хотелось вцепиться ногтями в склоненную шею и крепко приложить о колени его смазливое личико, а затем растерзать в кровавые лоскуты то, что от него останется. Но это "фу", моветон...не пристало леди себя так вести . В его преданности я уже давно не сомневалась, но периодическая демонстрация была для меня лакмусовой бумажкой, идентификатором климата в отношениях, способом развеять собственные страхи. Физически я намного слабей, поэтому мое основное оружие - манипуляция сознанием, чувствами и эмоциями. Да, возможно, это "грязные методы", но кто сказал, что жизнь - справедливая штука. С самого начала наших отношений он оказался в зависимом положении - я вытащила его красивую задницу из такого дерьма, что он, как человек чести, по гроб жизни будет мне благодарен. Это стоило не малых сил, но, я считаю, что все мои вложения оправданы на 300 %. Сейчас я без зазрения совести подкармливаю его демонов, продолжая взращивать в нем чувство вины и благодарности. Нынче мой жизненный ресурс был на нуле, и мне нужна была его помощь, назрела острая необходимость в ощущении чего-то постоянного, неизменного в моей жизни, якоря, который удержит мой корабль. На журнальном столе среди нагромождения рабочих материалов, книг и альбомов по искусству с яркими, глянцевыми фотографиями краем глаза замечаю холодный блеск - то, что нужно мне сейчас. Протягиваю руку, извлекаю из-под завалов любимую игрушку. Рукоять удобно ложится в руку. Перехватываю нож за лезвие. О, я обожаю это тактильное ощущение - холодок первого прикосновения, тяжесть, идеальная гладкость металла.

Тишину разрывает мой вкрадчивый, хриплый голос. Звучит короткая команда: "Сделай это!".
Он покорно берет нож у меня из рук, смотря глаза в глаза. Заточенная сталь требует крови. Не отводя взгляд, он одним резким движением полоснул себя по левому предплечью до локтя, рассекая смуглую кожу. За лезвием зазмеилась алая лента. Резкое движение вниз, и в сантиметре от предыдущей расцвела еще одна кровоточащая полоса. Еще, еще и еще. Смена хвата, взмах и обоюдоострый клинок распахал его спину. Теперь к 25 старым шрамам добавится свежий рубец. Он замахнулся еще раз, два, три, четыре, пять.....Резкое "хватит" оборвало движение за секунду до того как острие ножа вонзилось в тело. Он мешком свалился передо мной на колени, дыхание сбилось, кровь алыми струйками стекающая с плеча по руке, смешиваясь с испариной, капала крупными каплями на пол у моих босых ног. В сознании пронеслась шальная мысль: "Зачем ты мучаешь его? В чем его вина? Остановись!".

Но во мне не было ни капли жалости. Минуты через две его дыхание выровнялось, сердце перестало трепыхаться в груди, как подраненный кролик. Он поднял голову и уткнулся лбом мне в живот. Пылающий вулкан моего гнева в момент превратился в остывшее пепелище. Всё закончилось. Весь этот ад позади. Я спасена. Чуть позже я осмотрю и обработаю его раны, поцелую и усну, свернувшись клубком на его руках, и этот чертовски длинный день наконец закончится.