Бездушная тварь без принципов, моральных ограничений и предустановленных нравственных ориентиров. Я была рождена из боли, стыда, страха и...вожделения, жажды обладания. Ни идеалов, ни целей, ни тормозов, только похоть, животная страсть. Когда другие люди смотрят на меня, видят наше общее тело, оболочку, принадлежащую мне лишь на непродолжительный период времени: невысокую, плотненькую, крашеную блондинку с угольно-черными глазами, в которых плещется пустота . Эта безмолвная бездна - и есть я. Оскорбишь меня - я стерплю, ударишь - не закричу: идеальная рабыня для затейливых утех, удовлетворения общего голода.

Я проявилась в её жизнь душным июльским вечером, навязчиво пахнувшим умирающей сиренью и свежеуложенным асфальтом. Точнее мы появились вместе: его безликая, неконтролируемая агрессия с привкусом ржавчины на её губах и моё тупое, но спасительное оцепенение, давшее ей шанс выжить, сохранив рассудок.

Сначала пришлось попотеть, чтобы проглотить её тошнотворные воспоминания, вымыть первобытный ужас из её взгляда и вобрать в себя горечь самообвинений, но я - тот паровозик, который смог, несмотря на её мольбы позволить ей сдохнуть. Нет, я не была готова уйти, только появившись на белый свет: я хотела жить. И это было тогда единственное мое желание - выжить любой ценой. Так началась наша совместная жизнь. Ей принадлежал день, я расправляла крылья ночью. Она не помнила наши ночные загулы, потому что я бережно хранила её от эмоционального мусора и триггеров. Со мной она могла получить физиологическое удовлетворение и снять напряжение, не сжирая себя угрызениями совести. Мы существовали в симбиотическом союзе, помогая друг другу выжить в этом мире полном злобы, страхов и предательства. Нам было хорошо вдвоем, но, однажды, все изменилось. Мои friends with benefits начали от меня шарахаться. Как-то мы встретили одного в очереди за кофе недалеко от лапулиной работы. Она и бровью не повела - не вспомнила. Я же знала его хорошо. Его, его чопорную жёнушку с вечно больной головой и всех мадагаскарских усатых красавцев в его голове. Он любил входить без особых церемоний и предупреждений в нашу крохотную съёмную студию, и в наше тело, считая, что так он кажется более мужественным и брутальным, лишая нас времени на подготовку. Пффф. Мы были вместе вчера, и хотя у нас существовала договорённость о соблюдении статуса кво на людях, чтобы не пугать мою крошку, и я не ожидала тёплого приёма, его реакция меня поразила. Увидев лапочку он выскользнул из очереди и драпанул к выходу, прикрывая рукой свежие царапины, распахавшие часть шеи и выглядывающие из под белого воротничка. "Чудной", - подумала лапуля. "Это жжжжж не спроста", - подытожила я. Несмотря на тягу к доминированию и унижению молоденьких девиц, он был застенчивым интровертом, и я точно знала, что других партнёров для игр у него не было и быть не могло. Я сама растила этого карманного монстра. Да и в банальную драку этот тихушник не полез бы. Пара-тройка подобных случаев и несколько недавних провалов в памяти, которые я благополучно списала на огрехи в распределении сил внутри нашей парочки, заставили меня заподозрить, что мы в этом скворечнике не одни...