Лежу, уткнувшись мордой лица в подушку. На пике каждого судорожного вдоха пытаюсь задержать дыхание, чтобы привести в порядок ритм бешено колотящегося в груди сердца. Он со мной только что приключился, как "жесточайший" шторм с кораблем, так что разметало мою каравеллу в щепки об отвесные скалы. Наказание ожидаемое и неотвратимое настигло меня перед  выходом на работу. Я была собрана,  накрашена и полностью  укомплектована - "ключ повернуть, и полетели". Стараясь не шуметь,  мышкой-полёвкой метнулась к двери, пытаясь уйти по-английски. Когда наклонилась, чтобы застегнуть сапог, услышала за спиной шорох: Он вышел в коридор сонный, взъерошенный, растерянный. Посмотрела на него из-под руки и, тихо чертыхаясь,   продолжила копаться с вечно заедающей молнией.

- Сбежать вздумала? - промурлыкало Чудовище с еле скрываемой ухмылкой.
- Считайте уже сбежала. Растворяюсь в сиреневом тумане вашего спокойствия ради. - бубню я, ковыряясь с замком.
- А вот это вряд ли. - Он вытаскивает руку из-за спины, и начинает крутить на пальце связку искристо позвякивающих ключей.
С внутренней пружины слетает предохранитель, я резко разжимаются с характерным злым фырканьем.  Автоматически встаю в боевую стойку: с ним постоянно приходится быть начеку, внимательной, наблюдательной и капельку злой. Руки в боки, взгляд валькирии, ногами почти врастаю в пол, волосы от резкого подъёма взметнулись и беспорядочно легли как им вздумается, закрыв пол-лица, в одной ботфорте, застёгнутой до щиколотки - зрелище фиерично-комичное.

- Какого леше...- я даже не успеваю закончить фразу...
- Я еще не преподнес тебе свои подарки...подаааарочки. Твой образ кажется незавершённым без украшений, - пытаясь подавить рвущийся наружу раскатистый смех и пряча от меня лицо, он сгребает меня в охапку, закидывает на плечо и тащит в спальню. Ненавижу, когда он в таком игривом настроении - значит, что-то задумал, а если задумал, то исполнит чего бы это не стоило ему и всем окружающим.

- Ну, да, знаем мы...бойся данайцев,   - бормотала я, повиснув мешком у него на плече, - Отпусти!, - через секунду раздумий решила добавить:  -те!

Пока я брыкалась и сучила ножками в нелепой попытке освободится от его хватки, с ноги слетел сапог и, сделав сальто-мортале, приземлился на кошачий домик. Переглянулись. Я прикрыла глаза, чтобы в них нельзя было прочитать: "Ну, что ты творишь! Всё ты виноват. Жаль, что не на твою бедовую голову!' - это было бы лишним поводом сейчас. Он улыбнулся: видимо я очень громко подумала эту мысль, и двинулся дальше. Путь был не долгим, но и тут он умудрился поразвлечься за счет моего неудобства: мало того, что его левая рука довольно ощутимо сжимала мою ногу, так он еще и пальцами с внутренней стороны бедра перебирал. Чудовище дотащило свой груз до спальни и сбросило на кровать, с такой силой что я подпрыгнула на пружинящем матрасе и завалилась на бок. Он остервенело выдернул из под моей тушки покрывало, так что я откатилась  колбаской к изголовью кровати. Пока пыталась привести в порядок мысли и вестибулярный аппарат, он пропал из поля зрения, а через секунду я услышала противный звук металлической трещотки защелкивающегося наручника. Правая нога  вне игры. Попытка лягнуть зверюгу свободной ногой увенчалась...нет, не успехом, а ее пленением. Металлическая цепь из мелких звеньев обвила лодыжку.  Дёргаю, проверяю натяжение, как всегда ищу возможности, лазейки. Ни единого шанса. Держит крепко. Колготки спасают, иначе бы остались следы, как пить дать.

Пока я дёргала ногами в оковах, он, грозовой тучей, навис надо мной.
- Не буянь. Лежи смирно. Иначе будет действительно больно - голос тихий, мягкий, но под слоем сладкой ваты - стальной холод. Внутри все сжимается от этого его "действительно".

Замираю. Тело потряхивает от напряжения. Пока он что-то ищет в шкафу, подгребаю под себя длинную подушку. Возвращается, поднимает мои руки, стаскивает через голову водолазку, резким движением задирает юбку, стягивает до колен колготки и трусы. Ненавижу это ощущение...почему-то становится по-детски стыдно, лежать в одной задранной юбке. Щеки пунцовые. Прячу стремительно краснеющее лицо в подушку. Стыдно....ахаха...бабонька 33 годика...но не о том...

Чудовище носится по комнате как заведённое, раскладывает на кровати пыточный инструмент.  Попу голую холодит. Пока суд да дело,  отвлеклась на свои мысли, а зря, ударные начали свою партию симфонии неожиданно рьяно. Флоггер (мой любимы...черно-красный), ремень,  флоггер, ремень,  флоггер, ремень. Кожа горит, хоть яичницу жарь. Флоггер, ремень,  флоггер ремень...о! плеть....попа начинает дубеть, ощущение, что кожа плотная, какая-то носорожья. Удары мощные градом сыпятся. Терпела, не дергалась, ни слезинки, но все...вот он порог, за которым пропасть. Мну под собой пух-перо, ору в подушку, слезы потоком, прошу, умоляю. Плеть, плеть, снова плеть...десть, одиннадцать, двенадцать...двадцать и так по кругу еще и еще. Передышка. Дышать. Не забывать дышать. Розги мокрые, соленые адово свистят, рассекая воздух. Не дергаюсь, пытаюсь расслабиться, принять, пропустить через себя. Боль резкая, едкая, обжигающая. Удары ровные один над другим. Замах, удар, вдох, выдох, замах, удар...Тело трясет,  пытаюсь сосредоточится и хоть как-то помочь себе, но вместо распределения боли, верещу, глуша вопли подушкой...вою белугой.

Остановился. Благодарю. Прям искренне, из самых глубин твариной натуры рвется с губ признательность. Не сдерживаюсь.
Добивал африканкой, меняя и темп и силу. Больше не казнил, не наказывал - дарил наслаждение. Становилось жарко и мокро, по напряжённой спине одна за другой стекают капельки пота - чувствую влажную дорожку за каждой.  Нет возможности свести ноги, тело в максимальном напряжении, вибрирует, как тетива после выстрела. Ухожу в резонанс с  ударами. Теряюсь. Последний увесистый удар выбивает из момента -  выпадаю из "здесь и сейчас" в оглушающе звенящую тишину...нечувствование, потерянность, фрустрация.

Очнулась от диссонансного звучания собственного крика и стонов, заглушаемых подушкой.
Наконец тело перестала бить мелкая дрожь, и появилась возможность разжать кулаки. Расслабляю кисть палец за пальцем, обе ладони пересекает красные  пунктирные линии - следы от врезавшихся глубоко в плоть ногтей. Ха, даже не почувствовала, насколько сильно себя поранила. Приподнимаюсь на локтях, отрывая тело от кровати. Лицо остаётся на недавно чистой шелковой наволочке. Черные провалы глаз,  хищно-алый разявленый рот, вокруг размазанная смесь консилера,  тоналки и хайлайтера. Нольде, Клее, Шиле и Мунк, вместе взятые,   нервно курят в сторонке. Кажется, я чуть не сожрала подушку, пока меня корёжило, гнуло и ломало.  Мысленно отмечаю, что смотреть в зеркало сейчас точно не стоит. Времени на новое лицо у меня нет, я и без того везде и всюду опоздала.  Придется просто стереть остатки маски сладострастия и боли, и целый день ходить серой молью с глазами подсвеченными счастьем...может никто не заметит.