Когда потрачен последний пиастр, я хочу уехать. Хочу попасть в бурю столетия и быть выброшенной на необитаемый остров, столь экологичный, чтобы не умереть с голоду, и столь суровый, чтобы не думать о чём-то кроме добычи пропитания. Но я все ещё среди людей, и мне вновь нужно золото. Да, я получу его за работу, но слишком велики мои потребности - мне нужен настоящий клад. Необъятный, неисчерпаемый, только мой. Я знаю, что где-то есть он - предназначенный именно мне. Я вновь беру кирку и ухожу в забой. Со мной самый яркий факел, свет которого сможет выбить искру из мельчайшего вкрапления золота, отразиться в самом невзрачном самоцвете. Я дроблю горные пласты - метры, кубы, тонны породы. Но только чуть влажные стены штольни составляют мне компанию, да редкие слепые от вечной тьмы мокрецы скрашивают одиночество.

Блик. Показалось? Нет. Вот он - зайчик пляшет на стене неуютной шахты... Удар, ещё удар. Сдирая пальцы в кровь, отваливаю куски черно-серого камня - блеск озаряет неуютный коридор всё ярче и дальше. Слезы застилают глаза: удача!!!! Вслепую молочу стену затупленным от долгого труда инструментом. Слишком сильный шум - неужели эхо? Дрожат камни под ударами; дрожат мышцы от перенапряжения; дрожит в предвкушении сердце. Вкладываю последние силы... всем телом посылаю кирку в плотную чернь... и проваливаюсь, теряя опору.

Не пещера с кладом - такой же коридор. Не алмазы с золотом - такой же факел. Не утоление чаяний и мечтаний - такие же жадные цели и безумные глаза... Человек! Как же давно я не видела их. Сядь, давай отдохнём. У меня все ещё осталась вода - конечно поделюсь. Спасибо за пару сухарей - мои закончились... вчера? Тут теряется счёт времени. Мы сидим близко - так уютнее, двойной огонь факелов не только светит - он согревает. Мы говорим ни о чем и молчим обо всем. Мы рады этой встрече - действительно рады. Сейчас, в этот миг, ты - мой клад, мое сокровище. В эти мгновения я - твой сундук с бриллиантами и рубинами. Слишком устали от поиска, ожидания, разочарования. Слишком близки. Слишком счастливы...

Сколько сидеть нам вот так до того, как мы умрем от голода или жажды? Или до того, как выйдем к людям? Или до того, как в глазах снова появится блеск поиска?...