Сидя под развесистой клюквой, марсианин смаковал утреннее кофе, сдобренное хорошей порцией сливок. К слову сказать, сливки были получены из молока лучшей нетели в стаде, коими богат СГЛ, да хранит его … кто-то там на долгие годы...

Марсианин жмурился от томления в горячих лучах первомайского солнышка. Вытягивая костлявые ножки в задрипанных трениках, кои были аккуратно, по всем канонам, предписанным европейской хартией о заправлении треников в носочки, аккуратно, повторюсь я, - заправлены в ношеные, и даже с дырочками на пятке и на мыске, но не менее драгоценные (их ведь носил САМ(!!!) СЛГ) носки с обтрепанными резинками. Итак, вытягивая костлявые ножонки, марс шевелил пальчиками, выглядывающими в благословенные дырочки и любовался аккуратно отросшими кутикулами.

В ветвях клюквы, густым шатром простёршихся над марсюхой, самозабвенно пели свиристели и о чем-то мечтательно подпевал какаду.
Сферический конь в вакууме мирно пасся в загончике, дополняя утреннюю пастораль.
Марсианин вспомнил вдруг, что где-то под подушкой.. сделанной, кстати сказать, на заказ в лучшей мастерской где-то высоко в Альпах.. набитой пухом новорожденных крокодилов, вперемежку с первой шерсткой белых ярок, собранной с их причинных мест до наступления первой охоты, руками девственниц-первородок в вальпургиеву ночь... Вот под этой подушечкой.. хранился сберегаемый пуще зеницы ока кусочек сыра с плесенью. Кусочек дурно пах, был покрыт зеленой, голубой, черной и белой плесенью, был осклизлым на ощупь, но СЛГ уверил марсианина, что его привез для лучшей в мире суки проезжий менестрель.

Короче говоря... от всех этих мыслей.. марсианин всплакнул, писькнул в треники (трусов на марсе нет по убеждению, что сучка всегда должна быть готова к соитию, а про треники в наставлениях ничего не сказано), оросив их всем, чем положено в данной ситуации... Марс вальяжно поднялся с трона, обитого кожей юного дивана, и направился кропать очередной опус о взращивании мандариновых сосен в условиях крайней ограниченности.

Продолжение не обещаю.
Все совпадения в данном опусе случайны и носят характер необычайной невозможности.