- Я все от Вас вытерплю.
И я знаю, что не врет. Вытерпит. Я не понимаю, как можно выдержать такую боль.
И восхищаюсь его мужеством, терпением, покорностью.
Он снимает часы и теряет ориентацию в пространстве. Начинает спотыкаться в
словах и в движениях. Это символическая грань. Только что мы болтали о каких-то
мелочах, смеялись и вдруг все – «Хватит разговоров, пойдем на
лавку». Нееет, говорить он не перестает, наоборот, начинает нести
какую-то чушь, очень быстро, комкая слова, до того как веревки коснутся его
тела. Пока я его привязываю, он замирает. Ступни, под коленями, бедра,
талия, руки.
Он меня дразнит. Розги, без разогрева. Я уверена, что он закричит после первых
же ударов. А черта с два. Десять, двадцать, тридцать, пятьдесят – молчит. Ну
нет, я из тебя выбью и крики, и слезы. Это поединок, в котором ты проиграешь.
И сам будешь рад проиграть.
Не сработают розги, сработает соль. Даже в Мертвом море вода не такая соленая,
как та, которой я поливаю твои свежие ссадины. Я смотрю на твое лицо, на руки,
ты сжимаешь край лавки так, что белеют пальцы. А потом ищешь мою руку. И
начинаешь всхлипывать. Мне так жалко тебя и хочется немедленно прекратить твои
страдания. И… заставить мучиться тебя еще сильней. И я снова беру розги,
ремень, плеть, хлыст.
Никто никогда не чувствовал меня настолько хорошо. Взаимодействие садиста и
мазохиста – вот оно. Просто поразительно, насколько хорошо ты знаешь, когда
меня нужно подразнить, когда потерпеть, когда сдаться. Ни с кем и никогда
больше я не чувствовала такой эйфории полной свободы, вседозволенности,
стихии, смывающей с меня к чертям собачьим весь налет цивилизации, воспитания,
гуманности, женственности. Как штормовые волны с песком сдирают ракушки с
волнорезов. Я хочу, хочу, чтобы твоя боль была нестерпимой, чтобы ты кричал,
рыдал, выл! Чтобы ты тоже попал в те волны, которые смоют нас обоих.
А потом нас неизбежно выносит на берег. Я развязываю веревки. Твоя рука
безжизненно падает с лавки и у тебя нет сил ее поднять. А я любуюсь тобой.
Красивый, сильный мужчина, измученный, обессиленный, героически переживший
запредельную боль – что может быть прекрасней.
Не знаю, увидимся ли мы когда-нибудь снова, но я всегда буду тебе благодарна.
И я скучаю.
