Катерина была типом женщин, которых я называю "цветочными".
Тонкая во всем: от телесно мраморной невесомости своей до выражения эмоций. Рыжая копна волос и россыпь веснушек придавали ей окончательное сходство с тигровой лилией.

Наши пути пересеклись, когда она была в непростом эмоциональном состоянии и для возвращения в реальность жаждала сильных переживаний и нового чувственного опыта.

Комната, отшлифованная полумраком, с плетеными широкими креслами и стеклянным столиком.
Катюша стоит на коленях, прижимаясь лицом к его рубашке. Легкий трепет кружев на плечиках, говорит о том, что ей не удается унять дрожь. У нее опять был срыв. Гнетущая тишина делает слышимым обоюдное дыхание и шорох мыслей присутствующих.

Я сижу в кресле, по привычке подтянув ноги, и борюсь с желанием обнять ее и укрыть от самой себя, но мне велено замереть. Это состояние копящейся энергии сострадания и вселенской несправедливости рвет меня изнутри, под кожей бегут мурашки нетерпения и злости на саму себя за бездействие. Ловлю взгляд, пытаюсь остановить эту немую вакханалию. Молю и призываю к благоразумию.....так нельзя, нельзя ловить на слабости и учить падать.

Черный стек рисует незримые узоры на ее белоснежной спине. Он знает, что мы обе испытываем. На первый взгляд ему не нравится ее "эмоциональная проблемность" и истеричная натура, но по-другому в этих играх не бывает.

Он сторонник идеального взаимодействия, все, как по нотам для услады собственного эстетствующего Эго. Спонтанные реакции, живые и яркие в своем естестве, ввергают его в состояние тяжелой задумчивости над просчетами в идеальной, казалось бы, комбинации.