Она была самой злой Доминой королевства. И как и все стервозные домины она не представляла себе секса со всеми этими мерзкими слизнями. От того ее вечная неудовлетворенность подстегивала огонь ее ненависти ко всему сущему стоя…

И когда Золушок столкнулся с Ней на балу, он в ужасе пустился наутек, спасая себя от ее ненасытного гнева. Но он был влюблен, поэтому убегая, обронил свой башмачек сорок седьмого размера. Злобная Стерва пришла в неистовство, упустив такую лакомую жертву. Она подняла на уши все королевство, устроила взбучку всем генералам внутренних дел. И даже отстрапонила одного мудака из паспортного отдела, но он сам напросился.

Бегают подкаблучники по королевству, башмачек всем примеряют. Да не подходит штиблета никому. А Золушок жил себе за мкадом, за тридевять пробок спрятавшись, и в ус не дул. Он может и дунул бы, да госнаркоконтроль свирепствовал, им видать сами не хватало.

А верховная Домина в раж охотничью вошла. Кушать не может, так изыскать беглеца хочется. Исхудала, что трусики с пушапом одевать приходится. Так извелась, что личный языкастый паж Прошка перестал касаться душевных струн тонкой доминной органики.

Так бы и не сыскали Золушка, если б его не сдал сосед гнида. А все от того, что бедняга не сдавал на уборку лестничной клетки. Повязали горемыку и к домине во дворец под белы-рученьки. В ее трешку на Пречистенке. Обули Золушка в броги злополучные. И подошел штиблет, как ключик к сердечку Доминюшечки. И заиграли хлысты мотив залихватский, да взропотал на дыбе Золушок наш. Но екнуло что-то на душе Доминячей. Сжалилась она над найденышем. Да возлегла с ним на диване икеевском.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается... Только подобрела Домина с тех пор, забросила свои наряды латексные, да плети звонкие. Совсем нормальной стала красавицей. Одумалась. Только тварь из паспортного иногда страпонила, но он сам виноват...