Уже стемнело, когда Василий вышел на улицу: шел мокрый снег, ветер направлял его прямо в лицо, но Василию надо было за сигаретами и хлебом. Натянув воротник повыше, и не оглядываясь по сторонам, он побрел в сторону ближайшего магазина. Под ногами чавкало небо. Наверное, в другой день оно плакало или улыбалось, но сегодня оно чавкало. То небо, которое над головой, было такое же беспросветное, мокрое и грязное. Редкие прохожие не обращали на Василия внимание, он отвечал им взаимностью. Никому ни до кого не было дела, все были заняты своими мыслями и прилагали усилия только к тому, чтобы случайно не столкнуться. Столкновение грозило обернуться необходимостью бурчать: «извините» или, на худой конец, «у тебя что глаз нет». Случайный контакт переводил скользящие мимо серые тени в разряд реальных живых людей. Никто этого не хотел.

Неожиданно, из-под фонаря вышли две пары ботинок. Наверное, это были ботинки с людьми внутри, но Василий смотрел только под ноги. Пытаясь обойти, неведомо откуда появившееся, препятствие, он автоматически метнулся вправо, потом влево. Ботинки по-прежнему перегораживали путь. Тогда Василий догадался поднять глаза - перед ним стояли две темных куртки с недружелюбными лицами. Впрочем, зимой все в темной одежде и с недружелюбными лицами. Однако, это еще не основание преграждать другим путь:

- Дядь, есть закурить?
- Нет, как раз в магазин иду за сигаретами, - от растерянности острожный обычно Василий сказал правду.
- А ты нам дай денег – мы сами купим, - радостно предложили ботинки.
- А держите, - весело ответил Василий, неожиданно даже для себя. И не менее неожиданно продолжил, - Все равно не спасут, а брать неоткуда, - С этими словами он достал из кармана мятую сотку.

Только что вся его голова была полна мыслей о том, как достать денег, как дальше жить, а сейчас, протягивая последнюю сотку, он как будто бы умер. Ему теперь совсем нечего было терять. Зима не закончится, утро не наступит. Он даже на секунду представил себя распластанным на этом грязном снегу… Начинается рассвет, мимо скользят прохожие, и только его тело лежит равнодушно посреди поляны … и… испытал облегчение. Все – жить необязательно.

Ботинки явно опешили и брать деньги как-то не спешили:
- Дядя, ты чего?
- А чего? Где наша не пропадала!? Везде пропадала. Не появлялась только нигде. А пропадала много где.
- Слышь, мужик, ты это брось... ты чего? – ботинки даже попятились назад. В обществе так установлено, что у психов есть преимущество – психов боятся все.

- А что!? – раздухарился Василий, - с работы-то меня уволили. Было производство - и нет производства. Кризис. Не знаете что ли? Свободен я теперь аки сокол, - в довершение своей речи он даже развел руками, как будто собирался взлететь.

- А чего ты тогда веселый такой?
- Так свобода же... равенство и блядство... Все как завещал нам товарищ Робеспьер, - неожиданно тело Василия начало сотрясаться от беззвучного то ли хохота, то ли плача. Он сам удивился этому внезапно навалившемуся телотрясению, что-то подступало к горлу, но горло не спешило выпускать это что-то наружу, строго стоя на страже васильевых интересов. Неизвестно еще, что это за жаба сейчас выскочит.

- Мужик, слышь че... Забери ты эту сотку назад... Может, тебе это... Выпить налить?- на хмурых лицах появилось какое-то участие. Чувствовалось, что лицам оно было непривычно, лица с трудом складывались в непонятную гримасу.

И вот они втроем сидели на грязной скамейке под мокрым снегом, пили водку из пластиковых стаканчиков, Василий захлебываясь рассказывал как у него дела. Дела по всему выходили плохо. Неожиданные собутыльники разводили руками, мол, понимаем тебя, дядя, но помочь ничем не можем. Сам понимаешь, не от хорошей жизни этим занимаемся. Потом они пели на три голоса «В той степи глухой замерзал ямщик» - выходило примерно так же, как и дела Василия, но не было такого критика, который сообщил им об этом. Это вам не интернет и не бумага, которая все стерпит, тут явно никто терпеть не планировал, разве что Василий, но он не был решающим звеном в этом трио.

Когда Василий нетвердой походкой направился в сторону дома, унося в кармане подаренную пачку сигарет, правый ботинок спросил у другого:

- А кто такой этот Роберпер?
- Робеспьер. Французский революционер.
- А ты откуда знаешь?
- У меня по истории в школе пятерка была, я в университет собирался поступать, - ответил левый ботинок и пнул ближайший ком грязи. (с) мое