"Несмотря на всё её несовершенство, на неукротимую дикость ее натуры, на какой-то все ещё бьющий из нее юношеский максимализм, она все же была особенной, что держало меня рядом с ней. Она умела задеть меня за те самые потаенные струны моих желаний, глубоко скрытые внутри моего воображения. С ней я мог окунуться в тайное, запретное для многих искушение, доступ в которое открывается лишь избранным, способным видеть и чувствовать иначе.

Я так никогда и не смог смирить ее нрав, не смог добиться от нее ни малейшего послушания в нашем обычном бытовом течение отношений, но то, какой она была в близости со мной, за это я был тогда готов все отдать, забыв про все ее истерики. Наша интимная жизнь - вот где я имел безграничную власть над ней, над ее плотью и сознанием, где она принимала эту власть и боготворила ее."