И ничто как будто бы не предвещало грядущего биг бада бума. И замоторились в девять, а не в шесть тридцать, как грозились накануне. И даже был торт и обнимашки с прекрасным Эдуардом. И даже все сняли в рекордные сроки, пообнимались, рассыпались во взаимных уверениях, сделали все положенные па и даже па-де-де, и пошли покурить. Все три часа до следующей съемки в расслабоне и - не побоюсь этого поповского слова - неге. И тут - на тебе.

Ну, то есть, "на тебе" еще вчера прищурилось голубым безжалостным глазом и включило стерву, но мы же - эх, ну мы же - ух, думала, так победим. В смысле, все у нас, октябрят, получится. Но не прокатилллло...

Последние два часа ада вспоминаю фрагментами: вот я ору на продюсера канала, которая перестает со мной разговаривать навсегда, как я есть тварь и сволочь; вот я уже час хочу писать, но не могу отвалить от плейбека, потому что масть поперла, какой пописать, моторимся, пока не обломалась редкая удача; вот я успокаиваю продюсера продакшна, у которой истерика, ибо мы вышли за все мыслимые бюджеты и рамки и легче - с моста, чем объяснить, почему снова - пересъемка; вот - моя изумительная стерва берет себя в руки и начинает вести себя, как человек, послушно повторяя все, что я ей говорю по предложению; вот - стоп-мотор-снято-всем-спасибо.

Сижу я себе с бутылкой Монтепульчано, хрен знает каким чудом оказавшаяся дома после двенадцати часов дантова ада (продюсер довезла, хоть я - и сволочь, и тварь, и так нельзя, но я ей - подруга, а не просто так насрали) и ТАК ИХ ВСЕХ ЛЮБЛЮ