... маленькая рабыня опустилась на колени у тлеющего очага и в последний раз
посмотрела на Мелисенту. В ее взгляде была смесь обреченности и - как ни
странно! - покоя. УЖАСА НЕ БЫЛО. И Мелисенте было ее совсем не жаль, хотя
очень, чудовищно сильно, до спазма хотелось, чтобы рабыне было очень-очень
больно. Только так маленькая леди могла доказать свою преданность и
послушание.
"Что же ты медлишь?", - глухим, каким-то чужим голосом спросила Мелисента
маленькую служанку. "Бери!" - в голове Мелисенты взрывались звезды, разрушались
вселенные и единственная точка опоры, единственное настоящее было - маленькие
изящные кисти рабыни, что без сомнения опускались в этот момент в тлеющие
угли.
Рабыня взяла в руки угли, глухой крик отразился по стенкам подземелья и ударил
Мелисенту наотмашь. "Госпожа, простите", зарыдала маленькая леди, протянув к
ней обожженные ладони. Мелисента почувствовала невероятное возбуждение. Ничего
похожего она никогда не испытывала.
"Подойди ко мне. Быстро!" - приказала она рабыне шипящим голосом, воздуха не
хватало.
Маленькая рабыня неловко поднялась на ноги и опустив обожженные руки подошла к
Мелисенте. "Тебе больно?" - спросила Госпожа.
"Простите", - по щекам рабыни катились слезы, она не смела поднять глаза и
стояла напротив Мелисенты нагая, обожженные руки как плети висели по бокам ее
прелестного тела, соски были напряжены, и Мелисента чувствовала исходящую от
рабыни смесь возбуждения и боли. Это заводило, как ничто в ее жизни
доселе.
"Госпожа знает, как помочь своей рабыне", - произнесла Мелисента и встала с
кушетки.
"Подними мое платье и сними белье", - рабыня выполнила эту манипуляцию,
неловко снимая обожженными руками панталоны с худощавого торса Мелисенты.
"Ляг на спину, сложи ладони и подставь под меня, я - твое лекарство", -
сказала Мелисента и горячая струйка полилась на обожженные руки рабыни.
"Теперь пей", - велела Мелисента и девушка, закрыв глаза, сделала глоток
золотистой жидкости. Ее лицо приняло странное выражение: такое бывает у
отходящих в мир иной, Мелисента видела такой свою бабушку перед смертью:
разгладившееся, умиротворенное, как будто она уже перешла какую-то черту и
находится в месте, не видимом тем, кто остался в этом мире...
"Спасибо, Госпожа", - не открывая глаз прошептала рабыня. Она улыбалась.
