Деперсонализация - моя любимая практика. С этого начались наши игры с самым первым боттомом, к ней я возвращаюсь вновь и вновь с последовавшими партнер(ш)ами. Для меня в кинке нет ничего более привлекательного. Знать не хочу, как это характеризует меня с точки зрения официальной психиатрии, но тот кайф, который получаю от абсолютно обезличенной живой вещи, больше мне дать не может ни одна практика.

Я не знаю, что в этот момент чувствует моя Вещь, да мне - если уж совсем по-честному - до звезды. Я в этот момент - в измененке. Пони-плей, дог-плей, строгая училка и прочие ролевушки - все они меркнут по сравнению с живой мебелью. Когда человек, который только что был отдельной самостоятельной личностью, имел свое мнение, плакал или смеялся, реагирую на меня, вдруг застывает... время останавливается. Я не понимаю, сколько прошло часов или минут. Я не знаю, как давно я сижу на своем живом кресле-троне. 5 минут? Час? Три часа?...

Я - как Алиса, провалившаяся в кроличью нору, - лечу, лечу, лечу... А дна и устойчивый поверхности все нет... сколько прошло времени? Сколько мы уже летаем? А ответить - некому. Я - одна в этом вневременном тоннеле, как-будто зависла вне времени и пространства. И только иногда. Совсем редко. Вдруг. Слышу стук еще одного сердца. Совсем слабое, тихое дыхание.

Смотрю вниз, а там - Ты. Глаза - закрыты, дыхание - размеренно, что-то там видишь в своем сне-яви, ты - рядом и очень далеко. Мы летаем по разным тоннелям, по разным орбитам. Но есть одна точка, где мы соприкасаемся, она и дает нам возможность летать.

Раз. Два. Три. Просыпайся. Здравствуй, мой хороший. Как полеталось?