ИСТОРИЯ ПРО ПАЛЕЦ БЫЛА САМОЙ ШОКИРУЮЩЕЙ В ВАШИХ ИНТЕРВЬЮ. ЕЁ И ТОГДА МНОГИЕ ВОСПРИНЯЛИ КАК ПОДСПУДНОЕ НАСИЛИЕ, КОТОРОЕ В ВАШИХ ОТНОШЕНИЯХ СЧИТАЛОСЬ НОРМОЙ. НО ВЫ ПРЕПОДНОСИЛИ ЕГО КАК ДОБРОВОЛЬНЫЙ ПОСТУПОК. СЕЙЧАС ВЫ ГОВОРИТЕ, ЧТО ПАВЛЕНСКИЙ ТАК ИЛИ ИНАЧЕ ПОТРЕБОВАЛ ОТ ВАС ЭТУ ЖЕРТВУ.

Он мне поставил условие, на которое я согласилась. Полгода мы не были вместе, и я хотела вернуться. Он не принимал меня просто так, было недостаточно того, что я осознала, что поступила неправильно, страдала без него, без детей, которых он забрал у меня, не давал с ними видеться. Он всё время мне говорил: «Ты должна восстановить связь». Мы встречались каждый вечер, он говорил: «Я хочу, чтобы мы жили вместе, но я не могу тебя так принять, ты нарушила связь между словом и делом и можешь только действием каким-то её восстановить».

Я думала каждый день, просто изводила себя. Потом меня осенило: якудза! Стала читать в интернете, что предательство можно смыть только кровью, и эта идея сходилась с тем, как мы жили: нужно совершать отчаянные поступки, нужно быть крутым. Мне было плевать на своё тело. И только сейчас я понимаю, что на самом деле сделала с собой, — я действительно отрубила часть себя и, пусть и символически, отдала её другому человеку. Пётр очень гордился этим, говорил, что это метка на всю жизнь: любой мужчина увидит, что это было сделано ради него.

ВЫ ЖИЛИ В СКВОТЕ, НАСИЛИЕ ПРОИСХОДИЛО ТАМ. БЫЛИ КАКИЕ-ТО ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ПОДОЗРЕВАЛИ, ЧТО У ВАС ПРОИСХОДИТ?

Однажды он меня ударил в метро. Я не услышала его вопрос, и он так сильно меня пихнул, что я наступила на Лилю, она заплакала. Он, не обращая внимания на то, что она плачет, продолжал на меня наступать. Я взяла Лилю на руки, но его это не остановило. Ко мне подошёл мужчина и спросил: «У вас всё нормально?» И я ответила «да», хотя было очевидно, что всё ненормально.

О садизме в сквоте никто не знал. Мы изображали идеальную пару. Но как мне сейчас говорят люди, которые уже прочли книгу, мои самые близкие друзья, им и раньше хотелось от Петра дистанцироваться, казалось, что с ним что-то не так. И когда они прочитали книгу, поняли: «А! Вот, что с ним не так».

В ВАШИХ ПАРНЫХ ИНТЕРВЬЮ ВСЕГДА СОЛИРУЕТ ПАВЛЕНСКИЙ, ВАМ ЕДВА УДАЁТСЯ ВСТАВИТЬ ПАРУ СЛОВ, ДАЖЕ КОГДА ВОПРОСЫ АДРЕСУЮТСЯ ВАМ НЕПОСРЕДСТВЕННО.

Когда ты столько живёшь в стрессе, постоянном страхе и чувстве вины, у тебя вообще не работает мозг. Хватает тебя только на какие-то текущие дела. Пойти, забрать, привести. Когда у тебя есть цель, ты пытаешься достичь её, как робот. Даже когда мне давали слово, мне нечего было сказать. У меня не было своих мыслей вообще. Когда мы расстались, я садилась и гуглила: «Как научиться думать». Вот оно, состояние загнанного человека. Я думаю, что это его Шаламов описывал в своих рассказах. Человек, который просто замер, заморожен, у него вообще ничего не происходит, никакого анализа, ничего.

КАК БЫ ВЫ ОПРЕДЕЛИЛИ СВОЮ РОЛЬ В АКЦИЯХ, КОТОРЫЕ ВЫ ПРОВОДИЛИ С ПАВЛЕНСКИМ. ВЫ БЫЛИ МЕНЕДЖЕРОМ ЕГО ПРОЕКТОВ ИЛИ КЕМ?

У меня было расщепление сознания. Мы жили в двух параллельных реальностях. В первой я была глупая дура, которая вообще не понимает, о чём говорит. Всё, что она говорит, — полная фигня, она ничего не знает, не понимает, её нужно заставлять, контролировать и унижать, держать в узде. Во второй я уважаемая соратница, подруга, любовница. Когда ему была нужна вот эта моя часть, он включал меня. (с)

Из интервью Wonderzine