Отступление первое

Рабынь звали Мария Де Ла Крус Велахойя Кардиналь, далее мы будем звать ее Просто Мария, и Изабэлла Юльевна Пистелькорс.
Просто Мария была жгучей брюнеткой латиноамериканских кровей, в общем «знойная женщина, мечта поэта». Вольфрамовый Дровосек поэтом не был, но когда Просто Мария отдалась ему со всей своей латиноамериканской страстью, подкрепленной немалыми деньгами, отказывать ей не стал. Будучи женщиной ни в коей мере не лишенной ума и коварства, она быстро обволокла его липкой покорностью, соблазнила финансовым рабством и увела из семьи в тему. Надо сказать, что Дровосек не сопротивлялся. Более того, ощутив себя Уважаемым Тематиком, и вкусив беззаботной доминантской жизни на фоне отпавших бытовых проблем, наслаждался процессом, и даже всерьез подумывал о детях. Просто Мария радостно потирала руки и плела паутину матримониальных планов. Она ни когда ему не перечила, и во всем потакала его страстям. Когда в их совместной жизни возникла Изабелла Юльевна, Просто Мария не стала разводить розовые сопли и устраивать сцен. Решила, что чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.

В отличии от тяжелой, как шаги Командора, страсти Просто Марии, любовь Изабеллы Юльевны, которая в отличии от Марии являла собой образчик милой, наивной, но глуповатой непосредственности, была чиста, светла и.. беспощадна. Она взглянула в его глаза, услышала его голос, и пропала. Только Дровосеку ее любовь была до елки, до пихты. Он получил новую игрушку и был намерен развлекаться с ней, пока не надоест. А ей было все равно, и она перла на него со своим чувством, как танк на минное поле.

Стоять, скажет придирчивый читатель. Мария Де Ла Крус Велахойя Кардиналь, Изабэлла Юльевна Пистелькорс... Но их же там трое. Третью то как зовут? Ее не зовут. Она сама приходит.

Он тогда только начинал. Его распирало от ощущения собственной мощи, и голову кружили открывающиеся возможности. Сломать, вытряхнуть из нее душу и положить назад хорошенько по ней потоптавшись. Тормоза придумали трусы, а он был молод и отважен. Он хотел дойти до грани и нырнуть за грань. Нырнул. Вот только не заметил, что вынырнуло вместе с ним. Вы все еще думаете, что трое их было потому что ему так нравилось, или что это случайное стечение обстоятельств? Это не так. И если первые две рабыни олицетворяли собой две стороны его жизни, Просто Мария спокойно-надежную темную, Изабелла Юльевна пламенно-ебанутую светлую, то третья была его смерть. Потому и имени у нее не было. Смерти оно без надобности. Вот и коса уже была явлена в этот бренный мир. Почему Смерть не спешила воспользоваться ей по назначению? Кто ее знает. Может из женского любопытства, а может оттягивала конец из садистских побуждений, но мы не станем у нее этого уточнять. Одно не вызывает сомнения. Разбуженный Дроовосеком вулкан страстей не оставил ее равнодушной, и она не спешила прекращать все это безобразие легким взмахом подаренного «хозяину» артефакта.

В свое время славный прадед Просто Марии, Дон Хулио Педалес, сложил буйную голову на Плая Херон, защищая идеалы неравенства и эксплуатации человека человеком от Фиделя и его банды. Будучи весьма дальновидным идальго, он постарался заблаговременно переправить семью куда подальше от Острова Свободы. Вот таким извилистым путем Мария и оказалась в рабстве у Дровосека. Она никогда не видела своего героического предка, что ни в коей мере не мешало ей им гордиться. Этим то и решила воспользоваться Изабелла, в надежде внести противоречия и заставить Просто Марию покинуть дом милого ее сердцу хозяина. Она стала при каждом удобном случае говорить, что тот ну жутко похож на Эрнесто Гевару, но только в несколько раз лучше. Моя полы, или перестилая хозяину постель, норовила затянуть песню. Слышишь, идут барбудос. - вопила она дурным голосом изо всех углов. Просто Мария скрежетала зубами, точила пилку для ногтей, но никуда не уходила. А однажды, на день рождения, она подарила Изабелле футболку. На футболке был изображен зверек с большими ушами и пламенным взором, устремленном в светлое будущее из под берета со звездочкой. Надпись на спине была призвана разъяснить что это Че Бурашка. Дровосеку понравилось. Че Бурашка! Воды! кричал он по утрам, пережрав на кануне меду. Эшельбе Шайтана=ма, бормотала под нос Смерть, но так, что бы никто не услышал...

Если бы прятать мед отправили Марию, конец этой истории скорее всего был бы короток и печален. Та бы действовала четко по плану, сторожила бы мед, на конспиративной квартире. Но, Костлявая подсунула короткую спичку Че Бурашке. Ночь она промаялась, под утро забылась тревожным сном, а с первыми лучам солнца подорвалась в сторону лесосеки. Посмотреть что там будет происходить. Издали. Одним глазком. Бинокулярную подзорную трубу с двадцатиратным увеличением она, на всякий случай, приобрела накануне. Если бы Дровосек не отключился, если бы позвал пчел, если бы пчелы ее с этим добром застигли... Она бы провалила операцию. Но есть такая счастливая порода людей, которым везет .Че Бурашка была из этой породы. Когда Дровосек рухнул, как взорванная террористами телебашня, она не поняла, что происходит, подумала споткнулся. Но время шло, а он не поднимался, Че Бурашку охватила тревога. Подумав, что надо аккуратно подобраться поближе, (обмазаться грязюю, навтыкать в доступные места еловых веток, и ползти по пластунски по дуге вдоль кромки леса), она вскочила и со всех ног кинулась к избушке...

С разбегу вынеся входную дверь Че Бурашка ворвалась на кухню. Просто Мария со Смертью были намертво примотаны к стульям, и только бешено вращали глазами. Дровосек бился в конвульсиях на полу, зрачков уже было не видно, изо рта шла очаровательная красная пена. Рухнув перед ним на колени Че Бурашка дико завыла и стала драть на себе волосы. Он бы тихо сдох под этот «Плач Ярославны», и история эта благополучно завершилась бы. Мучить рабынь стало бы не кому, зажили бы они по человечески. Но побагровев от натуги Просто Мария выплюнула кляп, и прохрипела страшно — Развяжи нас, идиотка! Заливаясь слезами и размазывая по щекам сопли, Че Бурашка не могла справиться с веревками несколько минут. Оказавшись на свободе, Просто Мария вломила ей подзатыльник и приняла руководство спасательной операцией на себя. Окатила Дровосека ведром ледяной воды (тот сразу затих и задышал редко, но ровно), Отправила Смерть за аптечкой, а Изабеллу за брошенной у кромки леса машиной, (она еще пыталась справиться своими силами, но уже понимала, что надо ехать в столицу). Нашатырь она даже открывать не стала, адреналин не помог. Спеленав хозяина в простыни, они запихнули его Че Бурашке в багажник, и рванули в Центральную Больницу, на шоссе Компенсаторика Плеткина.