Этот ликбез затеяла потому, что тематики тут при описании механизма спейса и др. состояний на сессиях, постоянно употребляют термин «гормон». Гормонами величают и эндорфины и дофамины.

На самом деле это нейромедиаторы. Нейромедиаторы и гормоны являются биологически активными веществами, но их отличие состоит в том, что первые вырабатываются нервными клетками и регулируют передачу сигналов между ними, а гормоны вырабатываются эндокринными железами, такими, как, например, гипофиз, щитовидная железа, надпочечники, и регулируют основные функции организма в целом.

Есть четыре нейромедиатора, которые дают нам кайф. Делают они это по-разному:

• Дофамин: радость от достижения поставленных целей и – маленькими порциями – поощрение за движение по направлению к выполнению задачи. То есть, история про вознаграждение;

• Эндорфин: эйфория, маскирующая сильную боль, голод или усталость. Это чтобы в бою не чувствовать ран, бежать на втором дыхании, не цепенеть от голода. Ну и мазокайф, как считается, вызывает эндорфин.

• Окситоцин: приятное чувство близости и безопасности от причастности к группе, семье, сообществу. Вопреки частому заблуждению это не “женский гормон”, у мужин его не меньше, иначе бы они не могли заботиться о других;

• Серотонин: распирающее чувство гордости от того, что другие тебя уважают и признают. Это тоже про групповую динамику – но уже не то, что сплачивает стадо, а то, что выстраивает иерархию. Расхожий тезис “серотонин – гормон счастья” – заблуждение.

Все, другого счастья у нас нет. Есть еще адреналин, который тоже хорошая штука, но, поскольку адреналин не в мозгу выделяется, и является как раз гормоном, а не нейромедиатором. Адреналин секретируется надпочечниками. Они же вырабатывают еще один важный гормон – кортизол. Это – гормон стресса… еще его называют гормоном смерти .

Четыре эволюционных механизма “хорошо” замечательно уравновешивает один механизм про “плохо”, основанный на выбросе кортизола. Четыре пряника и один большой тяжелый кнут. Всякий раз, получая сигнал о стрессе, мозг дает команду надпочечникам вырабатывать гормон кортизол, который мгновенно снижает активность иммунной системы, тормозит когнитивные функции, замедляет процессы пищеварения, но способствует более быстрому расщеплению белков и углеводов и активизирует мышцы. Именно поэтому в периоды стрессов мы легко подхватываем простуду или грипп, теряем аппетит и сон, мечемся из угла в угол и туго соображаем — все это результат действия гормона кортизола. И только тогда, когда мозг получит сигнал о том, что стресс миновал, кортизол начинает постепенно (с помощью специальных энзимов) выводится из крови.

Наш мозг нам достается от череды предков, которые выжили, и основной мыслительный процесс выживших – это постоянное сканирование окружающего пространства на предмет угроз. Угрозой может быть все: отсутствие еды, присутствие еды в комплекте с более сильными членами стаи, хищник, знаки изменения статуса в группе, долгий период покоя, что-то с детенышем, внимание или невнимание потенциального или не потенциального брачного партнера. Просто некоторый период бездействия. На каждую угрозу – впрыск кортизола. Отдельная порция кортизола выдается в случае, когда что-то не получилось: промахнулся, не нашел, сломал, потерял. Кортизол – это и неприятное ощущение и вот это вот чувство “что-то надо немедленно сделать”.

На все, что по каким-то причинам засчитывается как полезное для выживания, выделяется в поддержку соответствующий “счастливый” нейромедиатор – но немного. Когда действие завершено, нейромедиатор немедленно поглощается и все, сиди снова с кортизолом – поэтому приятно идти в магазин за покупкой, а стоять с пакетом уже как-то не очень. И суть этого механизма даже не в том, чтобы сделать сознательное “приятно”, сознание – это такой поздний артефакт мозга, что эволюция на него и не ориентируется, а для того, чтобы закрепить нейронный контур, обеспечивший “правильное” действие.

Мы можем сознательно использовать особенности строения нашего мозга. Четыре перечисленных нейромедиатора есть у всех млекопитающих, а, скажем, серотонин или близкие аналоги так вообще даже и у амеб, но мы обладаем еще и мощной корой, которая позволяет нам действовать произвольно.

Если размышлять внутри предложенной схемы, то основа нашей свободы воли – это таинственная способность активизировать цепочки нейронов, которые не склеены еще накатанными синаптическими связями, и действуют, только если вкачивать в них много ценной энергии

Понятно, что мозг у всех разный, несмотря на общий принцип. Человек вполне может впасть в порочный круг зависимости от проблем и страданий, потому что сильная боль, физическая или душевная – это эндорфины, и легко залипнуть на получение эндорфинов таким способом. Вот вам и вся тема – нейромедиаторы в действии. Еще и еще раз убеждаться, что мир крайне плохо устроен и кругом подлецы тоже по-своему приятно, каждый раз, когда в поле зрения появляется доказательство правоты, мозг выдаст немного дофамина, плюс можно над кем-нибудь покуражиться и получить серотонин, или объединиться с единомышленниками – окситоцин.

Любители типологий могут найти у себя “ведущий” нейромедиатор. Поразмыслив, я поняла, что моменты самого острого и чистого счастья в моей жизни связаны с дофаминовыми приходами в моменты того, что я считала большими победами. Судя по некоторым другим вещам, окситоцинового поведения во мне – чуть поболее, чем в ящерице. Хорошее упражнение, можно кого у годно классифицировать: д ‘Артаньян – дофаминовый (любил квесты и результаты), Атос – эндорфиновый (любил страдать), Портос – окситоциновый (ценил дружбу и принадлежность к группе), Арамис – серотониновый (гордец и карьерист). Впрочем, Атоса и Арамиса можно поменять местами, потому что Атос был тоже гордецом, помешанном на идее ложной чести, а Арамис имел склонность красиво помучаться.

Вся эта история еще и заставляет пересмотреть мнение о счастье. В предложенной схеме это физиологическое состояние, вполне достижимое. Если обеспечить себе равномерное, умеренное поступление всех четырех нейромедиаторов, будешь вполне счастлив, не абстрактно, а конкретно, насколько возможно для обладателя мозга, созданного для жизни в мире смертельных опасностей и управляемого постоянными кортизоловыми пинками.

Мне нравится эта идея, которая позволяет навсегда освободиться от погони за счастьем и спокойно заниматься своими делами.