Пётр Михалыч был человеком приличным, работал в адвокатской конторе не покладая
рук, и к своим сорока годам имел в наличии образцовую ячейку общества в виде
приятной супруги Любови Ильинишны, двух детей, Коленьки и Маши, кота
Эммануила и неучтенного количества рыбок в аквариуме. Ячейка помещалась в
добротной трехкомнатной свежеотремонтированной квартирке и выезжала на дачный
отдых в новеньком Фольксвагене.
И казалось бы, все у Петра Михалыча для счастья было, кабы не одно но. С юных
лет его преследовало видение, как лежит он связанный по рукам и ногам, с
затёкшими от верёвки запястьями, поперёк широченной кровати, со спущенными
штанами, и высится над ним прекрасная блондинка затянутая в латекс, возложив
руку с красивым кроваво-красным маникюром на крепко приделанный к её
лакированным бёдрам, устрашающих размеров..., совершенно натурального
вида...причиндал. Тут у Петра Михалыча каждый раз начинало сбиваться дыхание, и
в животе сладко ныло... Далее картины представлялись разные, от простого
надругательства над петрамихалычевой задницы, до всяких ужасных унизительных
истязаний. Результат же был один, глухо постанывая, Пётр Михайлович извергался
в многострадальный супружеский матрас. А потом остаток ночи мучился своим, хоть
и мысленным, грехопадением.
Любовь Ильинишна подозревала давно неладное, но не могла понять отчего супруг
временами киснет как забытый на плите борщ и когда кончится это ночное пыхтение
и пятна на матрасе. Все прояснилось в один из вечеров, когда супруг пришёл
навеселе после гаражных посиделок с Палычем, давнишним своим приятелем. Пётр
Михалыч посмотрел на жену глазами крепко битой собаки и начал сбивчивое
повествование о том, что вот есть на свете такое, ну как бы объяснить, ну ты
только не пугайся, Люба... Любовь Ильинишна предположила самое страшное: у мужа
появилась баба...
-Кто она, Петя?...
Пётр Михалыч оторопело уставился на жену и неожиданно для себя выпалил:
-Трахни меня в жопу, Люба!
Пока Любовь Ильинишна ватным телом оплывала на табуретку, супруг торопливо
доставал из пакетика пластмассовое мужское достоинство о двух концах ("как у
акулы, два"-вспомнила почему-то сюжет из передачи "в мире животных" Любовь
Ильнишна), наручники и стринги из латекса.
-Петя! Петечка! Я знаю, мы поедем завтра же к доктору, мы будем тебя лечить,
ты обязательно станешь нормальным!-завопила Любовь Ильинишна схватив мужа за
руки. Пётр Михалыч уныло вышел из кухни.
Со следующего же дня, Любовь Ильинишна, полная решимости спасти мужа от
страшного отклонения, бодро обзвонила практикующих психологов, психиатра с
выездом на дом, двух экстрасенсов, трёх ведунов и столько же шаманов, одного
тибетского ламу, ещё одного специалиста по циркуляции энергии Цынь, и бабку,
заговаривающую бесов. Пётр Михалыч покорно пил таблетки, делал мостик на
восходе солнца для открытия чакр, пил отвар лопуха три раза в день и клал веник
под подушку. Бесы в виде затянутой в латекс блондинки не отступали, а обнаглели
совсем и начали грезиться уже среди бела дня, в виде недавно принятой на работу
в контору секретарши Светочки... И теперь уже Светочка являлась в больных мечтах
измученному Петру Михалычу, затянутая в латекс, грозно покачивая вздыбленным
страпоном.
Временное утешение Пётр Михалыч находил в участившихся теперь попойках в гараже
с приятелем Палычем. Палыч был суровым автослесарем, с невычищенными ногтями и
неизменным бычком во рту, крепко уважающим мужскую компанию и огненную
воду.
Беспросветная тоска в сочетании с принятым на грудь, побудила Петра Михайловича
поднять скользкую тему:
-Палыч, а я по телевизору слыхал что есть вот такие... Кто не прочь что б их
женщина...в зад... Вот ты, Палыч, что думаешь?...
-Пидорасы- мрачно отрезал Палыч.
-Ну погоди, какие ж пидорасы, с женщиной ведь...-жалобно простонал Пётр
Михалыч.
-Хуй в жопе-значит, пидорас! Что ж тебе не ясно, Михалыч? Как вчера родился,
ей-богу. Говнюков этих, да в шахту бы, что б знали, где жопу надрывать.
Наливай. Разговор дурацкий ты затеял, Михалыч, ей-богу. Лучше б вдул новой
секретарше-заржал отхлебнув из стакана Палыч.
Как дошёл до дома, Пётр Михалыч помнил смутно. Но было ему видение на выходе из
гаража Палыча, померещился ему пакетик под сидением машины, пакетик обычный,
но торчало из него что-то розовое и пушистое... Назавтра Пётр Михалыч удвоил
дозу таблеток и стал употреблять лопух пять раз в день.
С того дня Петру Михайловичу стало все совсем не в радость, начал он частенько
выпивать в компании и без, с поводом и без оного. Бесы измывались вовсю,
приходили все вместе и по одному, но всегда во главе с предводительницей
Светочкой, вооруженной блестящим вздыбленным страпоном, готовым разорвать
страждущую Михалычеву задницу в клочья.
Сначала его уволили с работы, потом жена собрала детей и уехала к маме, а
потом и вовсе, случилось Петру Михалычу упасть в стельку пьяным неподалеку от
гаража своего приятеля Палыча, и последним, что сотворили с ним бесы, было
привидевшееся ему в приоткрытую дверь Палычева гаража: его приятель, наряженный
в женские стринги и скованный розовыми пушистыми наручниками, согнутый в три
погибели на капоте машины, извивается и стонет от вонзающейся страпоном в его
задницу Светочки, облаченной в латексный корсет.
-Пидарасы...- прошептал Михалыч, теряя сознание.
