Конечно - гибель поначалу
страшит. Тем паче с непривычки.
Но мы же вас предупреждали -
ещё тогда, на твердой суше, -
что рейс под силу лишь нахалу,
что в трюме течь, и нет затычки;
и вы своё согласье дали
на всё. Так не мелите чуши.

Какой маяк? Какие шлюпки?
С ума сошли вы иль ослепли!
Не зги вокруг, мы в центре бездны,
и души наши очень скоро
взовьются к небу, как голубки,
хотя скорей им место в пекле...
Короче, будьте так любезны
молчать - и гибнуть без позора!

Молитесь - если не нелепо
в минуту страха или горя
взывать к тому, кто сам когда-то
не избежал смертельной чаши:
едва ли выпросишь у неба,
чего не выпросил у моря.
Смешна стихиям эта трата
словес. Но, впрочем, дело ваше.

Меня же ждут мои творенья,
мои труды, мои бумаги.
Пойду готовить их к печати,
чтоб не пропали в царстве рыбьем:
стекло подарит им спасенье,
сургуч предохранит от влаги...
На всякий случай - все прощайте.
Но если выплывем, то выпьем.

(Михаил Щербаков)

Мчись над волной, смелый,
Парусник мой белый.
Над головой шалой
Светится Марс алый.

Лево руля, Ларсон!
Может быть, я с Марса.
Может быть, я пришлый
И на Земле лишний.

Может быть, я - вечный.
Может, мой путь - Млечный.
(И) мне на пути этом
Краю-конца нету.

Остров ли там, мыс ли?
Племя ль чужой крови?
Иль это тень мысли
О дорогом крове?

Иль это мой облик,
Иль это мой отблеск
В шуме ветвей древа,
В песне твоей, дева?..

Иль от тебя зта
Ночь меня прочь гонит,
Иль в глубине где-то
Чгрт водяной стонет,

Днища судам моет,
Всех на себе носит,
А по ночам воет:

Душу мою просит.

Я людям отдам сушу,
Я небо отдам богу,
Я чгрту отдам душу.
Их у меня много.

И, словно дурной признак,
Явится мой призрак
В шуме ветвей древа,
В песне твоей, дева.

Зря ты глаза прячешь,
Зря мне покой прочишь.
Знаю, о чгм плачешь -
Сердце забрать хочешь.

Ну что ж, запирай дверцы.
Но помни, ведь я с Марса.
Что ж, забирай сердце,
Их у меня - масса.

И каждое мне мило.
И в каждом из них - сила,
И знамя моей воли,
И пламя моей боли.

Но это не мой облик,
Это лишь мой отблеск
В шуме ветвей древа,
В песне твоей, дева...

О как... а пространство-то всё единее и единее :-)

Гончар, 42 года
Москва, Россия

Аха :)

Вот это еще нравится ....

Ой, да что ж это такое
Неумелое житье!
Это горе вековое
Не твое и не мое,

Это наше и не наше -
Эта кража, этот срам.
Ты - невыпитая чаша,
То ли яд, то ли бальзам.

Этим горестным союзом
Сбит порядок, смят уклад.
То ли мы мешаем узам,
То ли узы нам вредят.

То ли муж - дурак, сановник -
Все же понял, что и как, -
То ли я - чудак, любовник -
Слишком искренний чудак.

Ты не выдержишь - умрешь ты,
Дале некуда играть. Am
Он ведь спросит: что, мол, врешь-то?
И не сможешь ты соврать.

А доносчик - паж из свиты -
Улыбнется, скажет лишь,
Что враньем мы все покрыты,
Не соврешь - не совратишь.

Ни при чем тут, знаешь, узы,
Слишком мним их горький дым.
Это нам мешают музы,
Или мы мешаем им.

Чашу кто-нибудь пригубит,
В ней окажется вино.
Чудаков нигде не любят,
Дураков везде полно.

Будет все, как ты захочешь,
Будет тяжко - быть тому,
Но судьбу, что ты мне прочишь,
Я должно быть, не приму.

Ты останешься при муже,
Это каторга, пусть так,
Но чудак, ей-богу, хуже,
Много хуже, чем дурак.

Шлейф подымут и разгладят,
Слезы вытрут, грех скостят,
Музу накрепко отвадят,
Узы заново срастят.

И, ступая этой твердью,
Расцветет судьба твоя.
А умрешь ты странной смертью.
В тот же час, когда и я.