Запомнилась адресованная мне фраза, произнесённая когда-то девушкой после порки: "Как ты можешь быть одновременно таким нежным и таким жестоким?"

Очень жаль, что с ней у нас потом как-то не сложилось, в этом остаётся лишь винить самого себя, но в тот момент она очень точно выразила те самые чувства, которые только что двигали мной: пронзительная нежность к той, которая всё-таки решилась обнажиться, лечь, дать себя связать и больно выпороть, и жестокое желание сделать так, чтобы ей стало действительно очень больно.

Тогда это был всего лишь ремень, хотя и жёсткий, сейчас я больше люблю порку резиновой скакалкой. То есть безжалостности во мне с тех пор даже добавилось. Прибавилось ли проявлений нежности? Хотелось бы, чтобы это было так. По крайней мере, чтобы сознательно согласиться на серьёзную порку прыгалками, "взрослая девочка" должна обладать смелостью, а от понимания этого у меня внутри просто взрыв нежности к такой женщине.

В обычной же жизни все жестокие мысли вызываются только злобой. Но это совсем другое. Впрочем, удовольствия от вида мучений тех, кого ненавижу, я бы точно не испытал. Скорее хотел бы просто, чтоб их не было. С другой стороны, и нежность я тоже испытываю обычно по-другому. Очень по-разному: к детям, женщине, котёнку. Но никогда в голове нет даже намёка на желание видеть боль любимого существа.

Есть какая-та особая садистская нежность. И, похоже, в её основе не любовь или привязанность, а, скорее, восторг от таких пикантных желаний, восхищение перед смелостью, благодарность за доверие, даже просто ответная реакция на мазо-признания симпатичной женщины. И это, несмотря на кажущуюся сиюминутность и ситуативность, оказывается невероятно сильным и долгим чувством.