Иногда хочется быть такой женщиной-женщиной, звенеть браслетами, поправлять волосы, а они, чтоб все равно падали,
благоухать Герленом, теребить кольцо, пищать «Какая прелесть!», мало есть в ресторане, «мне только салат».

Не стесняться декольте, напротив, расстегивать совсем не случайно, верхнюю пуговочку.

Привыкнуть к дорогим чулкам, и бюстгалтеры покупать только «Лежаби».
Иметь двух любовников, легко тянуть деньги:
«ты же знаешь – я не хожу пешком», «эта шубка бы мне подошла»…
Не любить ни одного из них.
«И потом в гробу вспоминать Ланского».

А иногда хочется быть интеллигентной дамой, сшить длинное черное платье, купить черную водолазку, про которую Татьяна Толстая сказала, что их носят те, кто внутренне свободен.

Если курить, то непременно с мундштуком, и чтоб это не выглядело нелепо.

Иногда подходить к шкафу, снимать с полки словарь, чтоб только УТОЧНИТЬ слово, говорить в трубку: «Мне надо закончить статью,

сегодня звонил редактор».

Рассуждать об умном на фуршетах, а на груди, и в ушах чтоб - старинное серебро с розовыми кораллами или бирюзой.
Чтоб в дальнем кабинете по коридору налево сидел за компьютером муж-ученый, любовь с которым продолжалась бы вечно.

Чтоб все говорили «Высокие отношения».
Чтоб положив книжку на прикроватный столик, перед тем, как выключить свет в спальне, он замечал: "Дорогая, ты выглядишь бледной,
Сходи завтра к профессору Мурмуленскому. Непременно".

А иногда просто необходимо быть холодной расчетливой сукой.
И большой начальницей, чтоб все в офисе показывали пальцем и так и говорили новеньким: "Она холодная расчетливая сука, пойдет по трупам".

Ну, зачем так грубо?
И зачем же сразу «по трупам»?
А вы, девушка, уволены…
"Кажется я ясно ставила задачу",
Называть красивых секретарш «дурочками», прямо в глаза.
Не потому что дурочки, а потому, что красивые.

Топ-менеджерскую зарплату тратить на элитную косметику, и чтоб золотых карт миллион, с сумасшедшими скидками…
Коллекционировать современное искусство, развешивать его по голым стенам в кабинете и в огромной пустой квартире, где на сушилке на кухне одна чашка, одна ложка и две табуретки у барной стойки.

Говорить мужчине: "Жалкий неудачник", "то есть нет – лууууууузер".
Утверждать, что мастурбация - дело всенародное, и спать с котом, («он же член семьи!»), которого кормит домработница.

А иногда хочется быть такой своей для всех в доску.
С короткой стрижкой, и красить волосы, губы и ногти оранжевым, и ходить в больших зеленых ботинках, с индийской сумкой-торбой, с наушниками в ушах, с веревочками на запястье, все время везде опаздывать, вопить в курилке: «Я такую кофейню открыла!»,

«Вы пробовали холотропное дыхание? – Отвал башки!»
И чтоб аж дым из ушей.

Захлебываться от впечатлений, не успевать спать, собираться на Гоа в феврале.
Сидеть в офисе за "маком", вокруг чтоб все увешано разноцветными стикерами с напоминаниями: «придумать подарок Машке»,

«напомнить Витьке про ужин в среду»,
«купить новые лыжи».

На рабочем столе чтоб фотографии детей в бассейне и в океане, портреты собаки – лабрадор (почившей), и бородатого мужчины в странной желтой шапочке.

Быть всю жизнь замужем за одноклассником, который за двадцать лет, представьте так и не выкинул ни единого фортеля.
Да еще и мирится со всеми этими друзьями, вечеринками, транжирством и немытой посудой.
«Ты заедешь за мной в восемь?»
«Конечно, зая».

А иногда хочется побриться на лысо, и повязать платочек, вымыться в бане хозяйственным мылом, но пахнуть какими-нибудь травками, полынью там, или мятой.

Научиться молиться, читать жития святых, соблюдать посты, назвать сына Серафимом, подставлять, хотя бы мысленно, другую щеку,
«Ты этого хотел. Так. Аллилуйя.
Я руку, бьющую меня - целую».

Излучать доброжелательность, и чтоб ненатужно так сиять от внутренней гармонии.
Принести из церкви святую воду в баллоне, поставить ее в холодильник, и когда муторно на душе умываться ею и советовать мамашам.
Что если у ребенка температура, достаточно просто сбрызнуть, и чтоб это действительно помогало.

А иногда прямо требуется быть хозяюшкой, с большой буквы Х.
Такой, которая все сама-сама и по собственным рецептам.
«А я шарлотку так делаю»
И понеслось…

На полке банки со специями, стеклянные крынки с надписями: "Рис", "горох", "сахар".
И там, где написано «Мука», там правда мука, а не на дне старая заварка.
В шкафчике полотенца стопочками, разложены по цветам и размерам, между крахмальными простынями ветки лаванды и что-то такое с вышивкой, очень ненужное, что называется сухим и шуршащим словом - саше.

А как же?

На подоконнике таз с вишневым вареньем – «два раза прокипятить», в вазочке – пенки, на столе капустка собственного закваса.

Но в доме, мамаша, надо ж держать и другие закуски…

Когда же собраться, и научиться, хоть макароны варить правильно, ходить не в магазин на углу, а на рынок, знать, что на прошлой неделе помидоры стоили меньше на три рубля, шампиньоны, наоборот, подешевели (надо брать), а мясо – в той же цене…

Перебирать его на прилавке, переворачивать, мгновенно проницать все подлые замыслы продавца, «Представляешь, он хотел мне подсунуть…»

Иногда, прям так хочется что-то там жарить и парить, украсить салат, перелить борщ в фарфоровый супник с кучерявыми ручками, и крикнуть в сторону гостиной: "Обед готов! Идите ужинать"…

А еще ужасно хочется пойти в официантки, купить накладные ресницы, и полное собрание сочинений Дарьи Донцовой.
Научиться ходить на каблуках, флиртовать с посетителями, чтоб они больше оставляли на чай, говорить: "А вот попробуйте еще «карпаччо», уж очень оно у нас замечательное".

Ходить в кино, копить на машину, бросить бармена, закрутить с поваром-итальянцем, висеть на доске почета, как работник, раскрутивший максимальное число лохов

на дорогое французское вино, которое, они сроду не отличат от крымского.
Пить сколько хочешь горячего шоколада из кофе-машины, и уже разлюбить греческий салат.

(с)Полина Санаева