Однажды во сне я как будто уже видел эти открытые ворота и эту асфальтированную дорожку, ведущую в туманную даль. Я как будто бы уже шел по ней когда-то, но цели не помню. И состояние было таким странным, наркотическим, с примесью аптеки и церкви.

На пороге смерти открываются новые грани, разлочиваются скрытые доселе парадоксальные связи.

Когда-нибудь я напишу об этом книгу.

И еще все стало таким, потому что теперь Смерть тебе не враг, но и не друг конечно. Скорее твой молчаливый и печальный спутник, с которым ты обречен ехать вместе в одном экипаже, а сколько именно - неизвестно. Но теперь мы рядом и это хорошо.

Кто он или она на самом деле - огромная загадка для меня.

Однажды я почувствовал его рядом и он обжег меня льдом своих прикосновений и объятий. В другую нашу встречу я был уже смелее и заглянул в его глаза.

И не могу их позабыть с тех пор...

Она садилась мне на краешек кровати давним одиноким летом, обернутая белой тюлью и в вуали. Женское лицо ее было ужасно, а мужском образе он казался мне очень даже милым.

И еще тогда, приготовившись было помирать в полном одиночестве с задернутыми шторами, так и не успев никому сказать главного или хотя бы оставить записки, Он избавлял меня от одиночества, молча держа мою ослабшую худую руку в своей ледяной руке.

Возможно это и есть Всевышний, ведь хоть он и един но при этом у каждого он свой, а такие вещи можно лишь почувствовать нутром..

И я ощутил. Это стало открытием и одновременно великой тайной, которая так и останется со мной.

И когда я харкал кровью в белоснежную раковину, когда лежал в страшной гудящей капсуле томографа - я знал что это ты, твои приветы, и не боялся с тех пор больше ничего.

* * *

Днем темно как вечером и в ранних сумерках слой за слоем исчезает дальний горизонт, как текстуры на минималках в FPS.

Далеко за городом всегда царит особый покой и так хорошо остаться с собой наедине осенним днем или в наступающие ранние зимние сумерки.

Черная извивающаяся лента асфальта вдоль мертвого леса пахнет бензином, гарью и химией, и мне делается дурно от запахов этой индустриальной проталины.

Посеревшая каша из снега вдоль нее напоминает город.

Эти атомные станции как храмы смерти, вулканы градирней в удаленных индустриальных дистрикциях и целые стальные лесные чащи опор ЛЭП, обшарпанные муравейники многоэтажек с жуткой системой медленно движущейся зловонной рекой мусоропроводов, запруженных крысами и тараканами, рваными гондонами, объедками и одноразовой посудой - все это порой становится невыносимо для осмысления и душа стремительно рвется в иные декорации.

* * *

Лента вьется толстой змеей перед глазами и ощущение что попал в жуткую рекурсию, бесконечный луп гиф-анимации, состоящей всего из нескольких кадров.

- Ну все, хватит!

Я резко свернул вглубь леса на проселочную грунтовку и остановился, заглушив мотор и вышел. Тишина зимнего леса оглушила, как будто резко выключили музыку.

Это восхитительное зрелище. Если точно также затаиться - становишься чем-то общим с этой тишиной. Делаешься похожим на внимательного чуткого зверя, ощущаешь их присутствие поблизости, как будто настраиваешься на другую частоту вибраций этого оставшегося массива в закатанном со всех сторон в бетонный плен оазиса.

Чуть слышно потрескивали ветки под грузом белой пушистой ваты и вдалеке видно как крадется осторожная лиса.

Я неспеша подъехал к бетонной грязной остановке, издали похожей на саркофаг. Ты уже стоял, нервно переминаясь с ноги на ногу. На вид лет 25 не больше, в осенних все еще туфлях и длинном двубортном антрацитовом тренче.

Я опустил стекло. Из твоих наушников на всю громкость доносилась характерная трещетка 808-й драммашины намекая на стиль трэп.

- Чего так рано?

- Любовался лесом, - чуть виновато улыбнулся я.

- И чем там любоваться в это время .., Пробормотал ты, усаживаясь в салон.

- Я тебе на обратном пути ватник куплю, - холодно смотреть!

- Ай, ну тебя.. Тогда уж лучше шубку! В "Снежной королеве" кстати скоро начнутся распродажи, - подмигнул ты игриво.

Моя ладонь едва ощутимо прошлась по твоей ноге в узких бордовых чиносах, остановившись на бугорке между ног и слегка похлопала.

- Поехали, не успеем же, твой голос стал чуть нежнее.

Взвизгнули колеса, обдав остановку и одинаковые серые силуэты комьями грязного снега.

Калитка едва скрипнула но собака в доме все равно начала лаять.

Раздавались хлопки а затем все стихло. Что то громко булькнуло в колодце на участке и опять возникла гробовая тишина.

И только чуть слышно скрипел на крыше крутящийся от ветра флюгер - вероятно хозяин раньше увлекался резьбой по дереву..

* * *

Вечером я долго пытался растопить печку. Сырые спички и дрова все не желали загораться. На пороге появился ты, держа в руке канистру и через миг все полыхало.

На стене висел пожелтевший плакат "Спорт укрепляет жизнь" и стрелковые мишени из тира.

Мы лежали рядом не раздевшись а за окном давно чернела ночь и обнажились звезды. Я снял кофту и расстегнул твою рубашку в крупный горошек и гладил твои коричневые приятные волосы. Наши ноги переплелись и ты зачем то назвал меня по имени, не по прозвищу и тому, привычному уже а настоящим.

- Не нужно.., мы и так ближе некуда с тобой.

- Хорошо, милый, прости.

- Ничего.

Твои губы обхватили мой окаменевший член и задвигались а палец резко и туго вошел в мне в задницу.

Сдерживать стоны я уже не мог и что есть сил обнял тебя руками и ногами что ты протяжно охнул и сладко застонал.

Одной рукой я держал тебя за шею а другой щупал твой упругий худой зад и крепко сжал пару раз смачно шлепнув а язык глубоко проник в твое ухо.

На печке закипал чайник, громко шипя и выплевывая из свистка бурлящую воду..

Элис Водопад ©