И студетнка Маша, от которой Ерофеев был без ума, в результате вышла замуж за его друга, который исправно ходил вместе с ней на лекции.

Эх помню, портвейшок дешевенький!!!!!!Сядим в парке на скамеечку и аккуратненько по полстакашка, а минут через десять снова по полстакашка.Какие на хрен лекции, если весна, солнышко и обязательно на второй бутылке понимающие, ласковые девчонки появлялись...

777 портвейн с арбузом...) красота)

А Солнцедар, Агдам, Кавказ, Сахра, Анапа это была сказочная молодость!!!!!

Format C, ну не так все просто. Ерофеев страдал компульсиями- а тут целый букет психозов. Так что, думаю не лекции виноваты)

"С середины июня вплоть до отъезда на летние каникулы Ерофеев катился вниз уже вертикально, выпуская дым, жонглируя четвертинками.."

Он жил, или существовал как бы перпендикулярно тому советскому строю. Не имея прописки, не состоя на воинском учете. И оттого во многом был свободен. Один Курский вокзал чего стоит.

И надо заметить, и что мне всегда нравилось - совершенно отсутствовало все это полубогемное придыхание, неизменно сопутствующее такого рода авторам.

Точно таким же был и Андрей Платонов, чья боль и утраты остались за кулисами. Непосредственный участник первых пятилеток. периода индустриализации, он как и многие его современники верили этим кровавым ублюдкам типа Ленина и Троцкого, Сталина.. И искренне отдавали свои жизни за новый дивный мир.

Сейчас же, с высоты лет многим все видится иначе, превратно. Но тогда.. Новая Россия - словно гигантский полигон для жизни и совершенно иного пути развития цивилизации имел место в умах. В масштабе планеты. В советскую россию ехали лучшие ученые, люди с активной позицией. Сгинув впоследствии в лагерях после 37-го.. И не напрасно причем. Эта дрянная власть в лице Коли-2, практически не жившего на ее территории сменилась другой. Так устроены тираны. Словно пауки в банке. Мой прадед пострадал, будучи осужденным на 19 (!) лет безо всяких на то оснований - имел место донос..

Я не коммунист, не подумайте, скорее напротив всей этой утопии. Но Не все так уже и полярно в этом мире..

"Инженер Прушевский уже с двадцати пяти лет почувствовал стеснение своего сознания и конец дальнейшему понятию жизни, будто темная стена предстала в упор перед его ощущающим умом. И с тех пор он мучился, шевелясь у своей стены, и успокаивался, что, в сущности, самое срединное, истинное устройство вещества, из которого скомбинирован мир и люди, им постигнуто, — вся насущная наука расположена еще до стены его сознания, а за стеною находится лишь скучное место, куда можно и не стремиться. Но все же интересно было — не вылез ли кто-нибудь за стену вперед. Прушевский еще раз подошел к стене барака, согнувшись, поглядел по ту сторону на ближнего спящего, чтобы заметить на нем что-нибудь неизвестное в жизни; но там мало было видно, потому что в ночной лампе иссякал керосин, и слышалось одно медленное, западающее дыхание. Прушевский оставил барак и отправился бриться в парикмахерскую ночных смен; он любил, чтобы во время тоски его касались чьи-нибудь руки.

После полуночи Прушевский пришел на свою квартиру — флигель во фруктовом саду, открыл окно в темноту и сел посидеть. Слабый местный ветер начинал иногда шевелить листья, но вскоре опять наступала тишина. Позади сада кто-то шел и пел свою песню; то был, наверно, счетовод с вечерних занятий или просто человек, которому скучно спать.

Вдалеке, на весу и без спасения, светила неясная звезда, и ближе она никогда не станет. Прушевский глядел на нее сквозь мутный воздух, время шло, и он сомневался:

— Либо мне погибнуть?

Прушевский не видел, кому бы он настолько требовался, чтоб непременно поддерживать себя до еще далекой смерти. Вместо надежды ему осталось лишь терпение, и где-то за чередою ночей, за опавшими, расцветшими и вновь погибшими садами, за встреченными и минувшими людьми существует его срок, когда придется лечь на койку, повернуться лицом к стене и скончаться, не сумев заплакать. На свете будет жить только его сестра, но она родит ребенка, и жалость к нему станет сильнее грусти по мертвому, разрушенному брату."