Прогуливаясь по лесу и пытаясь отмахаться от назойливых комаров, я нафантазировал себе сессию с барышней, согласившейся подвергнуться пытке этими злобными насекомыми…

Заведу ее в темную лесную чащу. Раздену. Свяжу руки толстой веревкой и привяжу их к прочной сосновой ветке над ее головой. Затем, оторвав от земли ее стройные ноги, по очереди привяжу их к разным стволам деревьев. И будет девушка стыдливо висеть с разведенными в стороны ногами, животом к земле, прогнувшись, словно живой гамак.

Комарам будет доступно все ее голое тело, включая самые нежные его участки.

Не пройдет и минуты, как девушка взвоет от боли – тысячи маленьких летающих шприцев одновременно воткнут свои иглы в ее тонкую кожу и впрыснут дозу едкого вещества, антикоагулянта, препятствующего свертыванию крови и причиняя жертве жгучую боль.

Корчась на веревках, беспомощная прелестница закричит, что она передумала, и будет умолять меня, чтобы я скорее отвязал ее и опустил на землю. Конечно, я быстро подойду и заткну ей рот кляпом, чтобы она не успела разжалобить мое доброе сердце.

Кляп лишит девушку не только надежды на досрочное освобождение, но и на возможность сдувать ртом комаров, нагло лезущих в нос и глаза, причиняя дополнительные страдания. Девушка глухо зарычит от бессилия и лютой ненависти ко мне.

Я присяду на удобный пенек и стану наблюдать за мучениями висящей красавицы. А тем временем, каждый миллиметр нежной кожи девушки будет отправлять в ее мозг импульсы отчаянной боли, заставляя сознание убегать от реальности в черный, бесконечный космос…

Наконец, она перестанет трепыхаться, мотать головой и стонать. Ее голое и беззащитное тело обмякнет и безвольно повиснет, растянутое меж стволов деревьев крепкими, грубыми веревками. Она смирится со своей участью, послушно отдаваясь на съедение летучим кровопийцам.

Я не садист, и конечно, мне станет жалко ее, поэтому ровно через 30 минут я подойду и разгоню комаров, похлопывая мученицу по спине, животу и бедрам свежесрезанными веточками молодой крапивы.

Отвяжу от дерева руки, и она немного повисит вниз головой, а я еще раз тщательно смахну крапивовым веником прилипшие к коже хвоинки и оставшихся комаров. Потом отвяжу одну ногу, обниму за талию и острым охотничьим ножом отрежу последнюю веревку. Осторожно положу девушку на заранее расстеленное одеяло, закутаю в него, освобожу от кляпа и прижму к себе.

Проявленная к ней доброта и нежность растрогают ее, и все ее тело содрогнется от рыданий, и она прильнет ко мне, совершенно забыв, что еще недавно мечтала выцарапать мне глаза.

Я понесу ее к машине и по дороге остановлюсь у огромного муравейника. Я почувствую, как напряжется ее хрупкое тельце, взгляну в ее расширившиеся от ужаса глаза:

- Да не бойся, - успокою ее я, – это будет другая история…