Верунчик.
Мы сидели на веранде и яркое южное солнце било сквозь ветки старой алычи на горячие плитки пола.
- Верунчик приедет после обеда, отдохнет немного, вечером поснимаем ее. Потом ты ее посвязываешь и мы еще что то поснимаем. Завтра утром снимем с ней харды и в принципе на этом закончим с ней. – сказал Дима.

Дима - мой заказчик на фотосъемки. Дима и Саша снимают порно. Ну как порно…сейчас это мод-но называть «мет арт».
Искуссство. Ага.
Еще они снимают гей порно, еще предложили мне попробовать себя сегодня в роли оператора. Почти совпало – я решила провести свой отпуск как раз в том чудесном южном городке, где они оба на лето сняли просторный особнячек в стиле «было много бабок, а теперь вдруг закончи-лись». Отчего чудесное здание страдало некоторыми строительными недоделками. Ну, например, явственно недосторенный второй этаж положительно сказался на уменьшении арендной платы на лето. Или подвал –просто застенки гестапо с русским оттенком строительного распиздяйства и хаоса. Едва не переломав ноги между ржавой арматурой и строительным мусором, я сегодня ползала там, присматривая локацию для бдсм-фото.

- А Верунчик – она вообще в бдсм когда - нибудь снималась ? – спросила я.
- да кто ее знает, в чем она там снималась.- ухмыльнулся Дима, а потом почти серьезно заметил - нет, не снималась, точно. Но говорит, интересно попробовать. Вот ты ее и будешь сегодня пробовать  Нам жести никакой не надо, свяжешь, подвесишь, че там еще…

- свечки?
- ну свечки, да… возьми в гостинной, если у тебя нет.
- я не хочу быть в кадре.
- ну не будешь значит…
Саша молчал, ковыряясь в своем планшете. Дима курил и дым от его сигареты красиво плавал в солнечном луче. Из гостинной доносились звуки компьютерной стрелялки. Горничная меняла пепельницы и сервировала кофе.

Тихое и райское летнее утро.
Последнее безмятежное утро этого лета и моей жизни.
…..
Я почти дремала на солнце. Приторный запах Диминой травы расслаблял и усыплял. Благостная тишина прервалась шлепаньем ног по плиткам пола, и на веранде появился загорелый подро-сток. Он прошествовал в кухню, похлопал дверцей холодильника, потом плюхнулся на кресло напротив меня и открыл банку с газировкой.

- Это Цветочка, - представил его Дима, с нежностью - Моя любимая игрушка.
Любимой игрушке на вид было лет 13-15, он был совершенно голый и совершенно этого не стес-нялся.
- эммм… - вежливо промычала я. – а где ты его взял?
- купил.
- в смысле?
- в прямом. Правда, Цветочка? Ты мне обошелся в пару бутылок пива тогда, хахаха .
Цветочка невозмутимо докуривал Димин косяк и ухмылялся.
- он уже лет пять со мной. Я его купил тогда на вокзале, в какой-то тьмутаракани, где его мамке сильно не хватало денег на ширево. Мы там проездом были. Вышли из машины сигарет купить, она подкатывает такая, вся синяя, ручищи трясутся, пихает его в спину и говорит нам – «мальца купите». Я тогда прихуел, это ничего не сказать. А малец жалкий такой был, худой, но глазищи красивые. Знаешь, как щенок бывает иногда – грязный весь, а из него порода проглядывает. Мамка нагуляла его видно с арабом каким –то, глазищи черные, волосы смотри густые какие… Я возьми и ляпни – «почем». Ну и сторговались . Правда, Цветочка? Так дело было?

- может и так, я не помню.
Цветочка допил свою газировку и опять исчез в гостинной.
- Он два года только отьедался, все поверить не мог, что еда никуда не пропадет. Мамку свою и не вспоминал даже. А может она и не мамка его была, кто там знает. А сейчас подрос… Ты не поверишь, просто бог в сексе!

- эммммм…?
- я ему фитнес-тренера нанял, видишь, какую фигуру накачал?
- а в школу он у тебя не ходит?
- да нахрен ему школа, только портить ребенка будет – заржал Дима. – к нему зимой учитель приходит, занимается с ним. Зачем ему учится? Малец свой счастливый билет вытянул в жизни. Ну кем бы он стал в своей рашке? Давно бы его там пить – колотся научили.

-а так ты его трахатся научил ? – полуспросила, полуутвердила я.
- типа того. Он сейчас все умеет, он би уни, у него божественный язычек. Хочешь и тебе куни сделает?
Я поежилась, но Дима опять заржал и отстал.
…
Верунчик приехала сильно раньше, чем ее ждали, еще не успели убрать с веранды остатки завтрака, а под забором уже сигналило такси и Дима, пробуждаясь от сладкой дремы, искал по карманам орущий на столе телефон.

- Да? Але? Верунчик, что что ли ? Уже? Бегу-бегу, подожди, детка, не волнуйся.
Отсюда была видна калитка, через которую входила женщина – высокая и худая блондинка в голубом костюме, огромных солнечных очках и в шляпе – ну просто картинка из гламурного журнала. Следом за ней водитель внес чемодан, и последней в калитку протиснулась девочка лет 10, уменьшенная копия своей матери. Те же огромные очки и почти такая же огромная шляпа.

- а это кто, дочка твоя что л ? – спросил Саша, когда они обе появились на веранде.
Верунчик томно уселась в кресло, явно рисуясь передо мной и выказывая всевозможное высоко-мерие и пренебрежение. Я откровенно разглядывала ее, представляя, как пару часов спустя она будет корячится в кресле с гигантским розовым фалоиммитатором. Была она девушка весьма не юная, сквозь весь ее гламурный облик сквозило простое и отнюдь не гламурное блядство. Слиш-ком все в ней было утрировано – ярко, много, откровенно, несдержанно, открыто, смело, из-лишне уверенно и дорого. Несложившийся образ «хозяйки жизни» сложился в «потасканую блядину». У меня возникло ощущение прозрачного леденца с налипшими на него мушиними какашками и окурками.

- Дочка. А что? Вывезла ее на море, пусть отдохнет. А то загнила уже у себя в Москве…
Девочка уселась напротив меня на плетеном стуле.
- Саша, мне с тобой поговорить надо. Наедине. – сказала Верунчик.
- да что уж тут, говори давай. Если это по работе.
- по работе. Но давай пока отдельно поговорим.
Я вышла с веранды через гостиную во двор. Цветочка плавал в бассейне. Солнце пекло, вода казалась горячей как и камни. Я хотела на море.

…
Солнце висело низко и жара, наконец, спала.
- где все? – спросила я у Цветочки.
Он один торчал в гостиной, валялся на диване перед плазмой и что то жевал.
- там, в гостевой спальне. Снимают.
- ужее? Меня не дождались?
- так они там не Верунчика снимают.
- а кого тогда?
- Девченку ее.
В одной руке Цветочка держал пакет с чипсами, другой неспешно надрачивал . На экране в это время шли какие то новости.
В спальне было тихо. Я приоткрыла дверь и заглянула. Два постоянника заливали белую спальню еще более белым светом. Шторы были задернуты, на кровати напротив двери, среди огромных подушек, лежала девочка Верунчика. Рядом стоял Саша с камерой и ее мать.

- ну делай давай что тебе говорит дядя Саша. Поднимись повыше на подушках, а то провалилась уже совсем. И коленки раздвинь. Никто тебя не съест.

Девочка была голая, волосы завиты кудрями, лицо чрезмерно накрашено. Губы ярко-красные от помады. По приказу матери она пересела и развела колени. Саша включил камеру.

- ну улыбнись давай, что у тебя с лицом –то. Погладь себя рукой…вот так… По груди теперь по-гладь, медленно… теперь ниже спускайся… Ножки теперь подними, писечку покажи…

Открыв рот от изумления, я стояла в дверях. Мой, как оказалось, еще девственный мозг, отказы-вался понимать происходящее. Блядина-мать командовала своей маленькой дочерью, чтобы та раздвигала ножки, показывала писечку и ласкала ее маленьким пальчиком, в то время как Саша снимал все это на камеру.

Минут через 10 они прервались и мать принялась поправлять девочке макияж.
- вы че, детской порнухой занялись, что ли ? – спросила я, немного придя в чувство. – ребята, в с головой как, нормально?
- Верунчик считает, что может это продать. Что у нее где то в Европе есть агент на такие съемки. Я не знаю, я только сниму это и пускай дальше сама заморачивается. – сказал Саша.

- ей уже 12, пускай приучается потихоньку. – сказала Верунчик. – денежек все хотят. Вот зараба-тывай себе на шмотки. Поняла? Рачком теперь встань… да не так, дура, простигосподи…

Я вышла из спальни и прикрыла обратно дверь.
- я хочу еще снять, чтобы она тебе пососала… - услышала я из-за двери голос Верунчика.
Мы слегка накурились тогда. Ну совсем слегка, чтобы стало повеселее и отпустило. Я и Дима, мы курили на веранде, пока в спальне шла сьемка. Потом к нам пришел Цветочка и тоже курил с нами Димкин косяк. Потом кто то достал вискарь и дело пошло совсем хорошо.

Потом уже, когда совсем стемнело но всем было лень вставать чтобы зажечь свет и светили в окна только уличные фонари, и плавал дымок и плавали сладкие грезы, и расслабленное добродушное благоденствие, и неспешные разговоры и покой и где то внутри уже свербело начинающееся безрассудство …

Сквозь полумрак и сквозь ресницы, и сквозь сонную одурь, и сквозь благостную лень и я наблю-дала, как Цветочка стоит на коленях перед креслом Димы и неспешно двигает головой где то в районе его паха, а Дима развалился и блаженно урчит, и мерно ходят туда-сюда ягодицы Цветочки. И вот встает откуда то сбоку Саша и опускается тоже на пол, на еще теплые плитки пола веранды и расстегивает штаны и достает свой огромный член и пристраивает его к Цветочкиной заднице. И они все трое трахаются, и играет где то джаз-то ли в гостинной, то ли в моей голове, и плавает дурман и я уже не понимаю, что было, что пригрезилось и когда закончилось. ..

Утро началось почти в обед и опять со вчерашнего вискаря. Горничной не было и кофе сварить оказалось некому. Мы завтракали хлебом, остатками вчерашнего обеда из холодильника, пили разведеный минералкой вискарь и обсуждали предстоящую на сегодня съемку Верунчика.

- начать можно у бассейна, пока не жарко. Снимем там пару сетов, с игрушками, за час должны уложится. – слышала я откуда то из гулкой бочки голос Саши.

- там уже печет – сказал кто то моим голосом. – лучше как раз на закате… свяжем Верунчика кра-сиво веревочкой и посадим у бассейна…

Снимали весь день, до самого вечера, с перерывами на вискарь и траву. На последнем сете Ве-рунчик дрочила собственным каблуком от туфли а я, борясь с тошнотой от перепоя, уже еле держала в руках тяжелую камеру.

- Может прервемся? Есть хочется страшно.
- это у тебя от травы жор напал, - заржал Дима. Горничная так и не пришла, по этому обед готовил он сам.
- давайте сегодня отснимем по-больше, чтобы завтра уже отдохнуть нормально. – сказала Верунчик. – а то у меня самолет назад на послезавтра…

- так задержись еще на пару деньков, погода то хорошая стоит . – сказал Дима. – у нас еще бдсм не снят…
- много там снимать ? Мы с игрушками все сняли что хотели ?
- не помню, сейчас Саши придет, обсудим…
…
- короче, так. Связываем ее здесь, у бассейна, я уже там свет выставил. Чтобы обратно все не пе-ретаскивать. Потом завтра в подвале отснимем и все в принципе… - Саша одел зачем то солнеч-ные очки и сейчас в вечернем полумраке выглядел особенно привлекательно. Не будь он геем, подумалось мне тогда…

….
Господи… зачем мы все тааак надрались…
…
Блядь!!! Блядь!!! Блядь!!!!!
…
Я блевала прямо в розовых кустах. Саша снимал видио, Дима взял мою камеру. Верунчик уже была связана и Цветочка в диминой рубашке изображал из себя Великого Доминатора. Это, пожалуй, последнее, что я запомнила тогда. Фотосвет через кусты и Цветочку с моей веревкой в руках.

…
Лучше б я не просыпалась.
…
Никогда.
Голова кружилась так, что земля уходила из-под ног. Давно рассвело и уже пекло и просто мне тогда повезло, что кусты, в которых я скоротала ночь, оказались с утра в тени.

Меня уже не рвало, только тошнило, муторно и тупо, все раскачивалось и кружилось, стоило только пошевелить головой. Я доползла до бассейна и опустила голову в воду.

Сдохнуть. Срочно.
Они спали в гостинной. Все трое, вповалку. Дима, Саша и Цветочка. На ковре, в основном. Цветочка практически на диване, если не считать его ног. Смутно пахло прокисшей рвотой. И перегаром. Который висел душным облаком в гостинной и затмевал свет.

Я сначала добралась до душа в гостевой спальне, потом в одном полотенце долго сидела на ве-ранде, то засыпая, то опять приходя в чувство.

Окончательно проснулась почти к обеду. Нашла в холодильнике пакет с холодным соком, выпила почти весь и выглянула с террасы на улицу. Возле бассейна прогуливалась дочь Верунчика, общипывая розы с куста, под которым я ночевала. Больше никого не было. В гостинной тоже.

Они были на кухне, пили молча вискарь из горла. Запах перегара, блевотины и пота еще не выветрился.
- вычетут? – спросила я. Ничего более членораздельного выдавить из себя не смогла. – а Верунчик где? Ее дочка там ищет…
Они переглянулись, потом помолчали и Саша сказал :
- а Верунчика нету… Она утонула, мать ее…
- в смысле утонула???
- в прямом!!! Ты ее связала, да? А потом сказала, что сниматся не будешь. И Цветочка снимался вместо тебя. Короче, когда он ее туда-сюда по бортику таскал, уронил, к едрене фене!!! В бассеин, блядь, уронил!!! Эту пьяную дуру!!!!

- заткнись!! Мы все пьяные были! Какого хуя надо было так нажиратся? – заорал Дима.
- а какого хуя надо было бегать вокруг как припадошная курица, вместо того, чтобы ее из воды вытаскивать?? ? Короче, пока мы ее вытащили, пока веревки эти гребаные разрезали – а они как деревянные стали мокрые, вааще нитуда нисюда… Вообщем, она воды там нахлебалась… короче, уже не дышала, когда мы ее вытащили…

Блядь! Блядь!!! БЛЯДЬ!!!!!!
….
Уроды блядь!!!!!
…
- и где она сейчас ?

- в катере.
- В смысле???
- ты че, бля тупая??? В смысле, в смысле…в катере лежит, как стемнеет, отвезем ее в море и там выкинем…
-ААА???
- на, выпей лучше, не тупи, бля… Бесишь.
Я не видела, как топили Верунчика. Я удаляла все фото и видио с ней с ноута, с камер. Я бегала по дому, ища ее разбросанные вещи, фалоиммитаторы, туфли. Я чистила флешки, форматировала карты памяти, все, вроде бы, которые использовались тогда… Я собирала по дому стаканы с ее помадой и окурки, ее чулки, рассыпанную косметику, распиханные по душевым мочалки и шампуни. Я сгребала ее вещи в огромный мусорный пакет и вручила его тоже Саше с Димой в руки, перед их отъездом на море.

Мне казалось, что я зачистила все.
Все, на что хватило моей фантазии и изворотливого женского ума.
Все, кроме ее девочки.
Дочка Верунчика видела на диване в гостинной и молча наблюдала за моей беготней, пока не спросила: - а где моя мама ?
- уехала. – буркнула я, не поднимая глаз. - Вот посмотри пока мультики.
- не хочу мультики. Куда уехала?
Я посмотрела на ребенка. Потом вспомнила ту мерзостную сцену в гостевой спальне и поняла, что уже даже ничего не чувствую. События обрушивались с такой скоростью, что разум отказывался что то чувствовать.

- домой уехала. А тебя… тебя оставила пока пожить у Саши с Димой. Будешь… эммм… как Цветочка жить. Тебя все будут любить и никто не обидит. – выдавливала я из себя застревающие в горле слова.

- надолго?
Слава богу, она не плачет и вообще похоже привычная ко всему!!!
- не знаю. Как вернется, ты первая об этом узнаешь. – притворилась я, что могу улыбаться.
Меня уже почти не тошнило.