Любовь Ильинична умудрилась родиться не как все младенцы - в муках радости, а
согбенной 90-летней старушенцией, удачно вылезшей из безжизненной утробы уже в
пенсне и белых панталонах. Первый же инфаркт случился у нее через неделю и едва
не стоил старушке смерти - фейспалма. Переехав в другой корпус больницы и
пролежав там несколько месяцев, она своим чтением вдохновила одного широко
известного в узких кругах автора, составив между делом, о нем определенное
субъективное мнение. Несмотря на свой интерес, в целом, Любовь Ильинична была
склонна оценивать свое самочувствие, как стабильно удовлетворительное. Мнение
врачей прилагалось.
Однажды летом, она сорвалась с больничной койки, ошеломив медперсонал своим
бычьим здоровьем и шикарными анализами. Жизнь так и струилась из Любви Ильиничны
и она устремилась поделиться ею со всем окружающим ее миром, состоящим пока что
из больничного покоя. Страстно засобиравшись на прогулку, она на пороге
больницы, случайным образом споткнувшись - загремела в травму с переломом
ключицы. Тяжелое лечение заняло долгих три месяца.
С помощью надежного инвалидного кресла и некоего чуда, она почти год спустя
после рождения таки выехала за пределы злосчастного больничного комплекса.
Вокруг был парк с потрясающими клумбами и уютными липовыми аллеями. Увидев
подобную красоту, ей захотелось сорвать сказочные белые и синие полевые цветы,
но недоверие внушенное ей злодейкой судьбой и врачами останавило ее. Эти цветы
должны были испить такую же чашу горя и отчаяния, каковой ей приходилось
ежеутренне и ежевечернее запивать содержимое своей таблетницы. Она решила
подождать год, в надежде, что синиие цветы станут белыми, а белые - синими.
Ей хотелось верить, что цветы искренне страдают…
Осенний ветер бушевал, свежий воздух пьянил Любовь Ильиничну, уверенную в том,
что весь мир у ее ног. Она решила снять пальто и свитер, рассчитывая, что
ветер испугается и отступит, но… когда ее доставили обратно в больницу,
двустороннее воспаление легких перешло в критическую фазу. Врачи решили вызвать
священника, которому, ввиду скоротечности происходящих процессов, удалось
побывать лишь статистом наконец-то долгожданно почившей в Бозе Любови Ильиничны…
Pax ad eius reliquias,
quæ requiem in Deo,
ut in Regno Dei,
et esse paratum ad illam.
Amen.
