Деревья снова стали золотыми и алыми, таково свойство деревьев каждый год. Моя дорога наискосок через город уже 12 лет как одна и та же - с перерывами, конечно, но вот садишься на севере, выходишь на юге, огромная толпа течением выносит на поверхность.

Я балансирую в распорядке дня - как девочка на шаре Пикассо, только вокруг краски обретают бархатную плотность, из прозрачных становясь выжжено-отжившими.

Это ролевые игры - во время. А я, как и 12 лет назад, решаюсь на миниюбки, угольно-черную тушь, смешной зонтик с изображением танцующих фламенко. Зонтик - как указатель, осталась пара дней, и осень превратится в жаркое лето.

Нежная осень в городе- туннеле, насквозь с севера на юг. Посередине пахнет выпечкой, мокрым асфальтом, хорошими сигаретами.

Имбирным пуншем, чернилами, пастилками от кашля.

Я так неловко уворачиваюсь от провожательного поцелуя, что почти спотыкаюсь.

Он так неловко делает комплименты моим тонким запястьям, в черном браслете как наручи - часов, что по лицу пробегает судорога.

- Если.
- Если не получится.
- Если не получится ничего.
- Если не получится ничего - у нас.
- Я уйду из Темы, - говорю я ему спокойно. - Вы не последний пароход, но, наверное, мне просто надо побыть нормальным человеком.

В зеркальных отражениях витрин мы кажемся пришельцами из других десятилетий - он в идеально подогнанном пальто и шляпе, я в плаще с детскими смешными пуговицами.

Зябкие сумраки позднего времени обступают нас темным фоном.
Я снимаю последние швы с безответной прошлой любви.

Нормальность в эту секунду ничего не значащее слово.