Ежедневно, потихоньку, чувства из больших-больших превращаются в маленькие, размером с яблоко. Яблоко, будем честны, тоже по своим меркам большое - с два кулака, на ярко-красном боку отражается синее октябрьское небо. Но все чувства раньше с твой рост и больше - захватывая крылья - уместились в этом свежесорванном яблоке. Время осени - созревания плодов, и дальше - (когда их соберешь, самые крупные и сладкие съешь в первые же дни), деревья облетят, потом обуглятся, а потом и вовсе - зима - накроются снегом. Каждый сам по себе. Каждый по отдельности. И о моментах нежности и единения - все реже. Но если так надо, даже не вопрос. Я не удержу смену времён года. Взросление - история смирения с непреложными законами природы.

...он был прав (почему он всегда был прав): как бы ты ни бежал к индивидуальности и непохожести - попадая под ответственность перед законом природы, ты становишься похож на всех остальных, все тысячи персонажей до тебя, торопящихся на встречи, плачущих в яичницу от печалей, путающихся в простынях, и истерящих попусту, летящих то ли фигуркой с доски, то ли яблоком с дерева, разбивая коленки в кровь.

Я бы хотела усомниться в правильности законов, я бы хотела написать книгу о великой любви, заставляющей в нее наконец поверить, но что толку, когда все на самом деле очень просто: шершавая толстая ветка под тобой в качестве опоры, запах костра и меда, вечером надо будет в город, с набитым яблоками рюкзаком.

Стоит ли верить в иной исход и иную геометрию, когда в старой так удобно рассортированы по углам люди и дела, чувства и мысли?

Мне не хватает - понимания. Ни "молчания вместе", ни "страстей наизлет", ни "великой любви" и "прекрасной дружбы", ни Темы, ни секса, но понимания.

Я катаю яблоко по ладони, как по тарелке, пока стою в пробке - словно надеясь, что линия жизни заработает как антенна и покажут новости, и мне некому рассказать больше о том, что кажется смешным, нелепым, грустным и не стоящим грусти. Я могла бы ему, но его не существует, а проверять, точно ли, вдруг ошибка, - это как отдирать доски с только что заколоченных на зиму окон.