- Прежде всего давай договоримся. Я ничего тебе не должна. Ты мне ничего не должен. Прошлого нет.

Пальцы проворно расстегивают пуговицы белого пальто. Я изменила своей любви к темной классике - так что белое кашемировое пальто, нежно-бежевый шарф и жемчуг. Небрежно, но небогемно. Важен акцент: я красивая женщина, узнавшая себе цену, но не обозначившая ее на бейджике. У меня вообще нет бейджика. У меня нет сегодня имени. Я собирательный образ - щепотка И., кусочек М., наивность Л., чайная ложка О. - я помню всех твоих героинь. Но меня ты не помнишь.

- Что есть? - ты смотришь насмешливо и все-таки с восхищением.
- Ты. Я. Несколько часов. Ирландский кофе, пожалуйста.

Я не волнуюсь. Сигарета, выкуренная перед входом. Кофе с ликером. Хорошо бы белое вино - но тогда мне будет трудно прочувствовать тебя до конца...не тебя. Мужчину напротив.

- Псевдоним уже придумала?
- Aujourd'hui je m'appelle Sophie. - смеюсь я практически без акцента.

- Tres bien.

Я не делаю ни единого движения навстречу. Тебе надо привыкнуть. Так зритель, пришедший в театр, не сразу вникает в суть спектакля, напряженно листая программку. Но кажется, ты никогда не будешь зрителем - только режиссером. А на данный момент у нас слегка нервозный прогон, где мне надо выжать из себя все лучшее, на что я способна.

Закрываю глаза. И, открыв, вижу абсолютно незнакомого человека. Изучаю его лицо - открытый выпуклый лоб с морщиной - слишком много интеллекта. Прямой нос...хорошо. Этот "цезарский" типаж - делаю, что хочу. Проявляющиеся носогубные складки - много переживает, даже рефлексирует - и все внутри себя, все - во внутренней чуме, пару раз за жизнь сжегшей дотла. Тонкие губы - сдержанность внешняя.

Трудно. Ох, трудно. Развести тебя на эмоции - раз плюнуть. На эмоции, которые мне нужны. И которые ты с наслаждением подыграешь.

С таким наслаждением, которому даже я смогу поверить.

А вот хрен.

- Расскажи, что хочешь. Не надо - я предостерегающе ставлю ладонь между мной и им - не про дела. Не про то, что произошло. Про что хочешь.

Пока ты рассказываешь - я откидываюсь на спинку дивана, слегка потягиваясь. Грудь, обтянутая тканью, соблазнительно вздымается, и мужчины за соседними столиками, пришедшие на ланч, немедленно отслеживают едва ли не каждый мой удар сердца. Не то, чтобы это было тем, что мне нужно, но - оп, и ты заметил. Жестом собственника кладешь мне руку на колено - я ловлю тепло твоей ладони, перехватываю его как передатчик и отправляю сразу в солнечное сплетение.

Там горячо.

Я дожидаюсь паузы в твоем монологе - не хочу перебивать. Пододвигаюсь вплотную и естественным, робким движением кладу голову тебе на плечо. Мои глаза слишком близко от твоих - и ты читаешь в них мысль, которую ждал с самого начала.

Целуешь. Я вздрагиваю - и ты обхватываешь мое лицо ладонями, чтобы не отстранилась. Приоткрываю рот, ты углубляешь поцелуй - влажный, жаркий, развратный для белого дня посреди города.

Еще не достаточно развратный.

- У нас есть 3-4 часа. По этой же ветке вниз. Там отель.

Это отель моей любимой сети. Там по-европейски комфортно и уютно. Ничего лишнего.
Можно трахаться, можно заниматься любовью, а можно и спать в обнимку.

Ты сам открываешь дверь в номер.

Мы заходим, я захлопываю дверь и изо всех сил уже сама прижимаюсь к тебе губами. Солнечное сплетение, накопившее жар за 10 минут, плавится - и эта лава делает меня мокрой, обжигающей, невыносимой.

Прошлого нет.
Будущего еще не придумали.

Я целую тебя так, словно не придумали еще и нас. Словно мы вернулись в космос - два единственных во всем мире человека, встретившиеся на дорожке из звездной пыли и прочитавшие мгновенно в глазах друг друга - любовь.

Я почти кусаю тебя, ты почти насилуешь мой рот языком - и останавливаемся. Теперь медленно. Нежно-исследовательски. Привыкая.

Есть контакт, ау?

Отрываюсь и начинаю снимать верхнюю одежду. Стаскиваю ботильоны, расстегиваю сумку и достаю оттуда туфли.

Это не все.

Я вынимаю из сумки упаковку с девайсами. Флогер, сделанный на заказ. Кнутик - по силе как однохвость, но боль острее. Тяжелый паддл. Несколько тонких прутов. Ну зажимы как полагается, конечно.

- Выбирай.

Ты проводишь рукой по каждому девайсу. Останавливаешься на паддле. Вот уж действительно, падла так падла. Меня слегка передергивает - но это то, что я ожидала.

Мы встречаемся глазами - и я механически опускаюсь на колени.

Оно больно.
Неудобно.
Так, как надо.

Подползаю к тебе, прогнув спину. Ты ждешь.

Я трусь щекой о твою ногу, по-прежнему на коленях. И не отрывая от тебя взгляда.

Ты приподнимаешь мой подбородок и - изо всех сил, вполсилы, да какая разница, если мне кажется, что изо всех - отвешиваешь пощечину. По левой щеке.

Я подставляю правую.

На этот раз, кажется, ты разбиваешь мне губу.

- Не смотри на меня. Ну?

Опускаю голову. Лицо саднит.

- Вставай, снимай юбку, расстегивай блузку. Блузку оставь на плечах.

Юбка сползает по ногам. Я оборачиваюсь вокруг оси. Прозрачное белье. Винтажные чулки. Мой фетиш.

А какой фетиш у тебя?

Ты слегка хлопаешь по своему колену. Я подхожу и ложусь в отк. Мою правую руку ты сразу фиксируешь - и я благодарна тебе до слез за эту заботу. Шлепки неравномерны, ты не стараешься меня подвести к мазо-порогу, за которым спейс - нет, сразу же начиная шлепать без разогрева.Я благодарна тебе и за это. Потому что никогда не была мазой. Фетишизм на порку не в счет.

Останавливаешься, когда я уже извиваюсь от возбуждения и вскрикиваю.

Я все понимаю.

Сползаю с твоих коленей вниз и расстегиваю на тебе ширинку.

НКСС в действии.

Член полувозбужден - я не задействую руки. Дотрагиваюсь языком до головки и обвожу ее по окружности - с несильным давлением. Сверху вниз - до основания. Снизу вверх. Облизнуть, сглотнуть губами, принять до горла, так чтобы член прошел по нёбу, выпустить. Снова приняться за головку, снова осторожно всосать губами - и до самого конца. Провались со мной в эту пропасть - мое горло - глубокое ущелье. Лететь туда ой как приятно.

Я действую настолько умело, что ты начинаешь управлять мной только спустя несколько минут, не раньше.

Но не кончаешь.

Я все понимаю.

Поднимаюсь, укладываю подушки горкой, ложусь на них животом. На мне стринги - их можно не снимать, но ты отодвигаешь в сторону ткань и проводишь пальцем по половым губам. Вздох пронизывает грудь, превращаясь на выходе из губ в такой звук, что ты сам вздрагиваешь. Нега, удовольствие, желание - в этом вздохе-выдохе-стоне-крике есть все.

Взвешиваешь паддл в ладони и сразу же впечатываешь его в правую ягодицу. В левую. В правую. В левую. Следы от краев паддла перекрещиваются. Я физически чувствую, как на коже расцветают синяки.

- Еще раз возьмешь в рот без разрешения - две недели сидеть не сможешь, поняла?

Утвердительно вою в ответ. Утыкаюсь лицом в кусок одеяла, вцепляюсь зубами. Не кричать. Не кричать. Не ребенок - могу и выдерживала больше.

На полусотне ты останавливаешься.

- Хотя мне понравилось. Маленькая-маленькая шлюшка с большими возможностями.
Теперь можно.

Садишься снова на кровать. Я стою над твоим членом на четвереньках. Смотри лучше на мою исполосованную задницу, чем на потолок - она, право, интереснее. Ты гладишь меня по спине, по горящей попе, по ногам, пока я продолжаю тебе отсасывать, одной рукой гладя очень ласково мошонку и яички, другой держа основание. Сильнее, сильнее, дальше - пока ты вцепившись в мои волосы не кончаешь в горло, а я не чувствую как сама начала течь.

Оргазм - не цель. Сокращение мышц, простая физиология. Звездная пыль берется вовсе не из звезд из глаз.

Вытираешь руки салфеткой, застегиваешься и снимаешь с меня рубашку. Улыбаешься, оценив полностью белье. Расстегиваешь лифчик, освобождая грудь - налитую уже женскую, не девичью, но упругую, тяжелую грудь.

Накрываешь ладонями, как чашами.

Соски скользят между твоих пальцев, Ты зажимаешь их, снова разжимаешь, я кусаю губы, едва сдерживаясь. Ты посасываешь мою грудь, то ласково, то ощутимо-болезненно. Я не мешаю тебе - наслаждайся. Зажимы все же не забыты. ты цепляешь их на меня - и тянешь к себе за цепочку. Зажимаю ладонью рот.

- Нет, опусти руку.

В моих глазах непонимание.

- Посмотри на меня. В глаза.

Я замираю. Что-то изменилось. Пропал огонек насмешливости. Теперь внутри твоих глаз умиротворение и странная печаль.

- Скажи, что ты меня любишь.

Мотаю головой. Мы так не договаривались.

Пощечина. Вторая.

- Скажи. И смотри мне в глаза.

- Я люблю тебя.

- Скажи, как ты меня любишь.

- Я люблю тебя как единственного мужчину в своей жизни.
- Дальше.

- Я люблю тебя как целый мир. Целиком. Как жизнь. Как тысячу жизней.
- Дальше.

- Я люблю тебя так, что все делаю только потому, чтобы тебе рассказать. Я учусь, чтобы доказать тебе, что могу. Я работаю и развиваюсь как профи - чтобы ты мной гордился.

Ты на мгновение прекращаешь мучить мою грудь. И охрипшим голосом повторяешь:

-Дальше.

- Я люблю тебя так, что смогла оставить тебя в покое. Я люблю тебя так, что не могу любить никого больше. Я люблю тебя так, что вся моя жизнь - это путь к тебе.

Цепочка ослабляется. Ты снимаешь с меня зажимы. Я беззвучно плачу. Эти слезы, как будто давился долго чем-то, задыхался, подыхал, но кто-то постучал как следует по лопатке, и все вышло.

- Пси-садист.
- Тихо, тихо...

- Зачем?
- Скажи еще.

- Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я вернусь к тебе, где бы ты ни был. Я приду к тебе. Я люблю тебя. Но только давай договоримся?

- Не надо договариваться. Если мы сейчас договоримся, то всегда будем оглядываться назад, на наши договорённости.

- И?

— Однажды я уже потерял тебя, Эвридику, когда оглянулся.