Я не помню, назвал ли своей тебя девочкой
- суеверен, прости мне.
Хоть не дам тебя больше, ни смерти, ни смуте, ни битве.
Но "моя" - приговор как беде, так свободе
- уйдут стороною.
Ветер носит слова, и одно из них золотое.
Я не помню, назвал ли любимыми губы с глазами,
Но ты мои - тоже. Не звала ни по имени, ни даже просто Хозяин.
Но все же, но все же...в этом "Вы" столько кротости, близости
Было, нежной печали.
Это слово - простое такое,
А вспомнить не чаю,
На прощание крутится яблоком
Золотым и нечетким.
Сердце маятником в такт,
И хотел бы припомнить - но тщетно.
Все слова унес ветер в тридевятые дальние царства.
- Моя девочка? - молча
Коснусь твоих стынущих пальцев.
Все время, когда тебя читаю, в голове А.Северный "Мурка моя Мурка, дорогая...
Маруся Климова прости любимого..".
Уж очень ты вся соткана из декаданса и романтики НЭПа и 1920-х годов))
Гретхен, за маэстро Вертинского спасибо.
А тебе отдельно спасибо за то что теперь такая вот Госпожа Гретхен (кстати,
переименуйся посолиднее) - есть.
Тебе всегда рад старый немец, в душе еврей, с уважением читает тебя)
