Как понять, где заканчивается БДСМ с его БРД и начинается бытовой садизм? Как отличить психологическую практику "унижение" от тиранического поведения партнёра в целом? Об этом в сегодняшнем (старом, но всё ещё актуальном) тексте.

Я готовилась к экзамену по латыни, когда редактор одного тематического портала попросил перевести с английского на русский названия нескольких бдсм-практик.

Я перевела – исходя из контекста тех англоязычных сайтов, с которыми имела дело, и снова переключилась на Вергилия. Однако, спустя несколько часов мы созвонились, список терминов снова просочился в разговор, и мы пытались продраться сквозь дебри того, что языковеды называют «семантическим полем» — смысловой парадигмы группы слов, имеющих одно и то же значение.

По-простому: "полторашка" и "полуторалитровая бутылка пива" обозначают один и тот же предмет, но слова-то разные.

В нашем случае мы пытались понять, обозначают ли один и тот же предмет abuse и humiliation.

Abuse особенно знакомо феминисткам. Оно означает насилие – физическое, психологическое, вербальное.

Синонимично ли насилие – унижению?

Я долго мялась, тема-то с душком. Собственный опыт хранил в себе ответ на вопрос – но поделиться ТАКИМ?
С учебника скорбно глядел Вергилий, он явно не одобрил бы моих откровений.

Но темная сторона моей личности, предпочитающая роль жертвы, униженной и оскорбленной, загнанного в угол зверя, выгнувшей спину самки навстречу самцу, требовала правды и только правды.

И тогда я написала первое, что пришло в голову:

Все, что убивает личность, совершается против свободного волеизъявления, желания и желаний личности, — насильственно.
Но то, что эти желания удовлетворяет, в форме, обществом неприемлемой, мы, тематики, называем унижением.

Насилие навязывает вам чужую волю, забирая вашу собственную.

Вам запрещают свободу передвижения за пределами спальни или донжона - это насилие (за пределами, поскольку мы не берем в расчет бондаж и прочую фиксацию, разумеется, если бондаж практикуется опять же по согласию).

Вам запрещают иметь собственное мнение, высказывать собственные мысли, следовать своим профессиональным и личным устремлениям – это насилие.

Вас бьют по лицу, хотя вы заранее обсудили невозможность пощечин и внесли их в табу, – это насилие.
В вас входят без смазки, насухую, – это насилие.
В ответ на ваше твердое «нет» следует жесткое «да» – это насилие.

И когда это «нет» вы не можете даже прошептать, потому что на вас наваливается сверху насильник, превосходящий в два раза по массе тела, и душит – несмотря на то, что асфиксию вы сейчас не хотите, – это насилие.

Насилие страшно. Оно отдает гнильцой, имеет запах – боли, которой не выдержишь, смерти, которую не переживешь. И в шее самки, покорно склоняющейся перед самцом, насилия нет, но оно есть в шее, над которой заносится топор мясника. Найдете ли хрюшку, пожелавшую увидеть себя на рождественском столе? Найдете ли женщину, искренне желающую насилия над собой?..

Итак, мы выяснили, что пощечины = насилие, если человек их не приемлет.

А если приемлет и даже хочет?

С точки зрения общественной морали и нравственности женщине получить пощечину от своего мужчины – унизительно.
Тем более ей унизительно снимать с него зубами, например, носки.
Про сперму на лице, груди и во рту, я промолчу вовсе.
О мастурбации в его присутствии, целовании рук и ног, и том судорожном моменте – когда ты ложишься на дно ванны и закрываешь глаза, зная, что сейчас на тебя прольется «золотой дождь» – вы додумаете сами.

Унизительно ? Да.
Против желания? Нет.

Еще один признак насилия – галочка напротив слова «дроп».

Если вы чувствуете полный упадок сил, разочарование, усиливающуюся тревогу, непреодолимое стремление убежать и спастись от своего партнера, не можете унять текущие по щекам слезы, истерику, сотрясающую тело, – это насилие.

Если вы спокойно стоите в душе, успокаиваясь после пережитых «сладких мук», и чувствуете, как по капле в вас проникает умиротворение и эйфория, – то, что было у вас перед этим – принимаемое вами унижение.

Унижение – это практики, это «что», это стратегия.
Насилие – это определение практик, это «как», это тактика.
Унижение – это «да» – до и после.
Насилие – это нет, «нет», которое лучше бы было – «вместо»…

Неприятие насилия - вот то, что объединяет Тематиков с ванилью. Тематиков, но не психически больных садистов. Бегите от тех, кто не слышит слово «нет» – бегите, что есть сил, потому что когда начнете задыхаться и умирать, бежать уже будет некуда.

Я подумала вот о чем еще: (забавная игра слов, не более).

Humiliation от humility – покорность, смирение, и совсем уж древнее латинское – близкое к земле, низкое.
Abuse – следующее плохой цели, неправильно использующееся– против прав, против воли.

Чувствуете разницу?

Humiliation - низко склониться к земле – действие тела.
Но сломаться своей волей перед чужой – abuse - действие души.

После того как меня несколько раз изнасиловали на сессиях, как физически, так и морально, и в ответ на высказанное мнение – я полагала, что могу объяснить свою позицию по какому-то общему вопросу - бывший партнер отвесил мне подзатыльник и заявил, что моего мнения не существует, – я отошла от БДСМ. Мне казалось, что БДСМ с его главным китом – «Д» в аббревиатуре «БРД» — Безопасность Разумность Добровольность – не существует, а есть только сплошное Н, насилие, и больше ничего.

Но однажды я все-таки решилась.

Рассказав перед сессией про все «нет», я готовилась к тому, что его придется повторить снова не единожды. А еще придется схватить вещи и убежать.

Мало ли. На описание желаний времени уже не хватило – главным было донести это «нет» в табу до разума партнера. Кого в этом случае волнует «да»?

Спустя несколько часов я стояла под душем, смывая с себя сперму, кровь и слезы. Меня трясло – что-то распирало изнутри, превращало в совершенно новое существо. Я хотела того, что произошло, это желание перейти за рамки и грань, совершить кульбит против закона тяготения и морали сегодня было выплеснуто, а взамен меня заполнила свобода.

Что делать с этой свободой, накрывшей светом, – через призму совершенно невозможных унизительных действий, я еще не знала. Но знала, что отвечу еще и еще, раз за за разом.

Мой партнер постучался в дверь – «Можно?». Не вошел без стука, не открыл дверь, не вломился в нее – без уважения к личному пространству и желанию побыть одной.

И тогда я ответила: «Да, конечно!»