Жил-был на свете дормидонтий Игуан. Он считал себя нудистом, потому что ходил без одежды и нудел по каждому важному и неважному поводу.

Недруги, впрочем, называли Игуана занудой, а не нудистом - по этому поводу всякий раз, когда Игуану удавалось недругов сграбастать в свои пупырчатые лапы, он нудным голосом читал им часовую лекцию почему он, вот именно он, вовсе никакой не зануда.

Весь лес обходил Игуана стороной, и тот ужасно страдал от одиночества. Ну, когда находил время, конечно, пострадать - наш игуан был очень занятой игуан. То травку косил, то воду носил, то уток стрелял, то хвост свой терял. Много дел в общем.

А ещё у него яблони росли.

Как-то летом на рассвете Игуану, довольно потягивающемуся в нежно-розовых лучах, показалось, что яблоня несколько подозрительно хихикает. Он подкрался к ней и что есть силы дёрнул за нижнюю ветку. Яблоня затряслась верхушкой и захихикала ещё громче.

- А ну слазь, - грозно сказал Игуан. Он был дормидонтий - очень любил указывать и приказывать.
- Не-а, - лениво ответил кто-то на яблоне. Такие тонкие детские голоса Игуан раньше только у зайчат слышал и ещё больше разлюбопытничался - не могут же зайцы по деревьям лазать?

Он трусцой сбегал в домик и притащил ружье. Кто-то на верхушке испуганно зашелестел листьями.

- Не слезешь, - пообещал игуан, - стрельну! - подумал и прибавил: - солью!

Яблоня вздохнула и выпустила из листьев маленького котенка в разноцветном шелковом платьице. На голове у котенка был довольно мятый бантик - видимо, из него (нее?) кто-то когда-то пытался сделать что-то благопристойное.

- Разве котята едят яблоки? - удивлённо спросил Игуан.
Котенок с готовностью кивнул, помотал головой и снова кивнул.

- А как тебя зовут? - продолжил дормидонтий прежним грозным тоном. Котенок ему понравился, только он решил пока в этом не признаваться, сначала попугать и приструнить. Зайцев-то он уже всех распугал, а тут свежий зритель.

Котенок неожиданно надолго задумался, а потом расплакался.

- Я не пооооооомню...