ПОЛУТОНА И ОТТЕНКИ.

Я не часто смотрю на себя в зеркало. Точнее на своё лицо. В основном - когда бреюсь, ибо чего я там не видел?
Другое дело - взглянуть на то, что скрывается по рубахой. И вовсе не тощий атлетический торс гончей породы привлекает моё внимание, нет.

Дело в том, что на груди у меня, там где сердце, находятся две застёжки-молнии. Зеленая и фиолетовая. Под ними скрывается моё естество, и я не спроста храню его в разных карманах.

Там находятся не просто две разные сущности. Всё немного сложнее и проще одновременно.

Две стороны медали. Два полюса одного магнита. И два конца одной и той же палки.
Всё это есть я, я к такому себе привык и даже научился пользоваться в повседневной жизни.
Всё просто - открывая попеременно на разную длину зелёную и фиолетовую молнии, я правильно дозирую свои эмоции, чувства и переживания в зависимости от ситуации и людей, которые меня окружают. Таким же образом регулируется и задаётся окрас поведению, мыслям, желаниям.

Да-да, и желаниям. Всем без исключения.

Кроме двух.

Одно желание - это раскрыть полностью, до треска, фиолетовую молнию и выпустить наружу то, что ходит там, заложив руки за спину. Оно размеренно и спокойно стучит по столу пальцами и стук этот одновременно успокаивает и настораживает слышащих. Оно бесцеремонное, настойчивое и цепкое, как разбойное нападение. Оно может себе позволить сделать такое, о чём потом кто то будет краснеть. Оно разговаривает и ведёт себя, как интеллигентный оккупант. Оно не злое, нет, но доброта его тверда и горяча, как раскалённый утюг. И утюжит оно сильно и гладко.

Второе желание - разорвать к чертям зелёную застёжку и пусть сидящее там сорвётся, наконец, с цепи. Пусть скулит и воет от боли и радости, пусть кружится волчком и гоняет за кошками, пусть ждёт у дверей и показывает оскал тем, кто чужой.

Оно приручается и привязывается, а потом ходит следом, как тень, с той лишь разницей, что в отличии от тени может быть невидимо, но не потеряет объект, к которому привязано, из поля зрения. Оно подвержено приступам обожания и нежности, которые пахнут утренним кофе и молочной карамелью, и никакая горькая пилюля не испортит его аппетит - оно её просто проглотит, не жуя. Оно романтик и склонно идеализировать и собственноручно изготовлять идеалу недостающие пазлы. Оно думает, делает и провоцирует делать то, о чём потом густо краснеет и требует для себя самых суровых мер воздействия, которые переносит со стойкостью оловянного солдатика. Оно и есть солдат - исполнительный, стойкий и способный на поступок.

И я бы давно так и сделал. Мне этого хочется. Я же помню, что так уже было...

Я бы раскрыл полностью эти цветные застёжки-молнии у себя на груди и дал волю этим своим естествам.
Они настоящие, глубинные, в них есть что-то дикое и первобытное. Они мне нравятся. И вполне этого достойны.
Но...
Одно не выходит одномоментно с другим. Хотя одно и способно сменить другого почти мгновенно.
Им обоим нужен проводник, потому что выпусти я их не с тем, - и этот НЕ-ТОТ свалит от меня, крутя у виска пальцем и лихорадочно натягивая юбку.

Каждое по отдельности они нежизнеспособны. Они работают в паре и даже если кто-либо из тандема затаится или уйдёт, то неизбежно вернётся ко мне, ведь я его дом.

И я не хочу выбирать кто из них главнее и кого во мне больше. Я не собираюсь отказываться от кого-либо из них.
Потому что они оба мне нравятся. Потому что они - это и есть Я.
Настоящий, цельный и истинный Я.
Без полутонов и оттенков. Без мишуры и масок. Без стыда и зазрений.

Тот Я, который живёт, не прячась от самого себя.

И я буду так жить. Мне этого хочется. Я же помню, что так уже было...