Холодная будет зима. И долгая.

Лопасти ветряков станут тоскливо поскрипывать на ветру, но не повернутся. Снег засыплет панели солнечных батарей, а потом придут ветра из жаркой пустыни - и припорошат снег пылью.

Люди будут стоять у шахт и просить шахтеров добыть еще немного угля. Но шахтеры не захотят подниматься из теплых глубоких нор, они станут петь "хей-хо" и вырубать сверкающие дворцы в искрящихся пластах антрацита. Жены и дети спустятся к ним, волоча тяжелые мешки и сундуки со скарбом, прощально глянут на угасающее красное солнце, будто печальный глаз взирающее с небосвода - и последние слезинки упадут на их заиндевелые бороды.

В последних ядерных электростанциях ученые и инженеры - тощие и узколицые, станут греться прямо над реакторным залом. Тёплое излучение пронизает их тела, мочки ушей вытянутся, лица станут совсем бледными, выпадут усы и бороды, речь станет певучей, голос тонким, а эрекция редкой. Когда погаснут последние огни в реакторе, они молча уйдут под покровы лесов, мастеря на ходу луки и стрелы.

Порченные злобой и завистью существа, которые могли стать людьми или эльфами, собьются в стаи и начнут носиться по проклятым землям, подпрыгивая и выкликая: "Мы самые древние, мудрые и великие!"

Дети соберутся в табор, украдут у родителей трубки и табак и побредут по снегу босиком. Ноги их покроются мягкой шерстью, они перестанут расти, станут веселы и прожорливы, как и подобает детям. В укромных теплых долинах выроют они норы и будут жить сами по себе, балуясь и веселясь.

Уцелевшие люди собьются в последних городах и станут жить тихо и опасливо.

А из развалин древних дворцов выйдет сморщенный старый маг и воскликнет, указуя на восток:
- Это виноват Саурон! Это он, он виноват!

Наступит новая эпоха.
Это будет долгая, долгая зима.

(С. Лукьяненко)