Солнце тоскливо озирало Екатеринбург, не самый красивый город северной страны. Была полночь. Сильный ветер нагло бился в окна, пытаясь пробиться к теплу в квартирах, но безуспешно. Успешным вторжение ветра было лишь в одной лачуге на отшибе города: в этом доме не было даже дверей.

А еще в этом доме происходило – прямо в эти минуты ¬– нечто страшное. Костлявая, горбоносая и горбозадая, тетка под сорокет уже несколько минут с шумом вырывала, выплёскивая в грязный унитаз все содержимое своего желудка. И нет, тетку не тошнило. Она специально вызывала у себя рвоту, суя 2 пальца в рот.

Через полчаса этих изуверских манипуляций над собой, тетка поползла в соседнюю комнату. В глазах ее теперь теплилась надежда: вес стал на 300 грамм меньше, а это значит, что могло произойти чудо. С высунутым языком она плелась, надеясь на успех.

В комнате ее ждал 70-летний жирный старик в протертых джинсах. Брюки были приспущены, одной рукой он перелистывал страницы военно-медицинского журнала, а второй яростно дрочил, пытаясь вызвать набухание своего пениса, уже давно не знавшего крепости в сосудах. В процессе дрочки он подолгу разглядывал ужасные фотографии, сделанные в периоды всевозможных войн. Ему очень нравилось пялиться на изможденные, исхудавшие тела больных женщин, перенесших длительный голод.

Все 50 лет его прежней жизни он дико возбуждался на стройняшек, однако на склоне лет начались неизбежные проблемы: любой намек на пухлые формы убивал на корню и без того увядающую потенцию. Что еще ужаснее, с каждым годом мозг становится еще жесточе и еще привередливее: к концу 5 десятка лет когда-то мужчина, а теперь уже дедушка не мог видеть не то что пухлые формы, но даже любой намек на здоровое тело.

Именно поэтому он в свое время связался со странной горбожопой, тело которой было в принципе вогнуто где только можно. Выпуклым у нее был лишь 2 вещи: горбинка на носу и горб на заднице. Убогости ее фигуры распаляли фантазию дедушки, и поэтому он мог, хотя бы раз в месяц, нет-нет да прыснуть белком.

Это был странный союз двух по-своему больных людей. Тетка, говаривают, сбежала из нищего детдома, поэтому даже каша с яблоком, что давал ей 3 раза в день мужчина, казались ей проявлением невероятной заботы вселенского масштаба. Это объясняло, почему требование всего лишь не толстеть в обмен на такую заботу ей казалось абсолютно нормальным. Ради довольства дедушки она была готова на многое.

… Горбожопая наконец доползла до кресла и отчиталась:

- Минус 300 грамм, Господин.
- Каков теперь твой вес, сука?
- 40 килограмм 100 грамм, Господин.
- Покажи горб.
- Слушаюсь, Господин. (повернулась спиной, прогнулась в талии)
- Повернись набок, выдохни. Выдохни, я сказал. И старайся дышать грудью: я должен видеть все твои ребра… Вот, так уже лучше.

В комнате послышалось трение. Мужчина, почувствовав надежду на разрядку, начал счастливо пыхтеть. Через 30 минут он удовлетворенно вздохнул.

- Господин, а можно вылизать сперму?
- Нет, сука, нельзя. В ней слишком много калорий. Протри все тряпкой, и постарайся не ужинать. Мы должны довести тебя до 37 килограмм. Ты слишком жирная сейчас. Я не вижу у тебя последних 2 пар ребер.

- Я поняла, Господин. (послышался плач)
- Сука, ну не начинай! Что мы с тобой говорили про жир?
- Жир – это зло, Господин. (давится слезами)
- Правильно, сука. А теперь иди. Если захочешь есть – возьми мой планшет, отвлечешься. И не ной при мне больше!
- Да, Господин.

Горбожопая покорно протерла все полы и от белка, и от пыли. Дедушка, практически сразу после оргазма и краткого диалога, уснул в кресле, захрапев на всю комнату.

После уборки делать было нечего. Плакать женщина уже не могла. Сознание было разбито полностью, мысль о еде не давала покоя, но потерять дедушку было еще страшнее. В перерывах между монотонной работой и нескончаемыми грезами о еде у нее возникали мысли, почему же ей так сложно в отношениях с хозяином.

И в один из таких бессчетных дней гоброжопая нашла ответ.
- Не-на-ви-и-ижу-у-

Обожаю етот расказ кефирного

Главное он тут очень к месту). Его надо под всеми рассказами про жирух от известного автора помещать)

Юлия
Ши

мои поклонницы. Вы бы меня еще восхваляли б в своих постах отдельно.
я люблю лесть, даже грубую.

и мне не хватает внимания.