Тоже о любви.
Не знаю, как людям удается облечь все это в слова…
Лично у меня, что в рассказе, что в сценарии, что просто в моих личных отношениях при подобных моментах наступает лишь какой то ступор - когда резко забываешь все слова русского языка, и все кажется пошлым, наигранным и неуместным. Знаю одно - если мужчинам это может дать счастье, то для женщины в этом случае счастливый исход маловероятен. Возможно, я ошибаюсь. Если так - то и хорошо) но я все же глубоко убеждена, что женщине лучше любить только себя, если она, конечно, хочет быть счастливой.

И поскольку я сама ничего осмысленного на этот счет написать все равно не могу - то пусть будет цитата. В марте прошлого года, бессмысленно блуждая в полутрезвом состоянии по берегу Куры, я почему то ее очень часто вспоминала - возможно, в надежде как то отвлечься от своих более серьезных на тот момент мигрантских (простите, «релокантских»)) проблем. Да и декорации были почти прямо как из цитируемого произведения, разница лишь в месте и времени.

«…Вот я иду, подумал Равик, один среди тысяч таких же. Я медленно бреду мимо этих витрин, полных сверкающей мишуры и драгоценностей. Я засунул руки в карманы и иду, и кто ни посмотрит на меня, тот скажет, что я просто вышел на обычную вечернюю прогулку. Но кровь во мне кипит, в серых и белых извилинах студенистой массы, именуемой мозгом,  – ее всего-то с две пригоршни,  – бушует незримая битва, и вот вдруг – реальное становится нереальным, а нереальное – реальным. Меня толкают локтями и плечами, я чувствую на себе чужие взгляды, слышу гудки автомобилей, голоса, слышу, как бурлит вокруг меня обыденная, налаженная жизнь, я в центре этого водоворота – и все же более далек от него, чем луна… Я на неведомой планете, где нет ни логики, ни неопровержимых фактов, и какой-то голос во мне без устали выкрикивает одно и то же имя. Я знаю, что дело не в имени, но голос все кричит и кричит, и ответом ему молчание… Так было всегда. В этом молчании заглохло множество криков, и ни на один не последовало ответа. Но крик не смолкает. Это ночной крик любви и смерти, крик исступленности и изнемогающего сознания, крик джунглей и пустыни. Пусть я знаю тысячу ответов, но не знаю единственного, который мне нужен, и не узнаю никогда, ибо он вне меня и мне его не добиться…

Любовь! Что только не прикрывается ее именем! Тут и влечение к сладостно нежному телу, и величайшее смятение духа; простое желание иметь семью; потрясение, испытываемое при вести о чьей-то смерти; исступленная похоть и единоборство Иакова с ангелом. Вот я иду,  – думал Равик, мне уже за сорок, я многому учился и переучивался, падал под ударами и поднимался вновь. Я умудрен опытом и знаниями, пропущенными сквозь фильтр многих лет, я стал более закаленным, более скептичным, более невозмутимым… Я не хотел любви и не верил в нее, я не думал, что она снова придет… Но она пришла, и весь мой опыт оказался бесполезным, а знание только причиняет боль. Да и что горит лучше на костре чувства, чем сухой цинизм – это топливо, заготовленное в роковые тяжелые годы?

Он шел и шел, и ночь была звонка и просторна; он шел, не разбирая дороги, все дальше и дальше, и время перестало для него существовать.»(с) Э.М.Ремарк. «Триумфальная арка»