Мой папа работал в НИИ и получил квартиру в доме вместе со своими коллегами. То есть, целая двенадцатиэтажка разных кандидатов, докторов и академиков была нашими соседями.

Это свой мирок, и слушать диалоги бабушек на лавочке перед домом было весьма увлекательно.

Нет, они не говорили о новой бесстыднице-подружке сына дяди Васи.
Зато вполне могли обсудить свежеизобретенную магнитную запись радиолокационных волн или какие-нибудь " квадратики-кружочки" из тех, что мой папа-радиоэлектронщик рисовал простым карандашом на миллиметровой бумаге.

А мне 5 лет и ясным зимним днем я выхожу на улицу, чтобы слепить перед домом шедевральную снежную бабу.

Я работаю над ней целую вечность, и вот наконец, она может быть представлена на обозрение маме.

Я поднимаюсь на 10 этаж, возвращаюсь вместе с мамой... и обнаруживаю, что мое творенье подкорректировали пацаны из соседнего двора. Они выбрали мою бабу в качестве мишени для попадания снежками с малого расстояния.

Бабе настолько не повезло, что проще было вылепить новую, чем восстановить ее былые формы. Маленькая я была безутешна и рыдала на весь двор.

Вдруг выходит дяденька из соседнего подъезда, подходит к нам с мамой, садится на корточки так, чтобы его глаза были на уровне моих, и начинает беседу.

Речь его была стройной, внушающей спокойствие и уносящей в какие-то неведомые миры. Не помню, о чем он говорил, но было увлекательно. Я мельком взглянула на маму, она тоже слушала, развесив уши.

Потом со своей коронной непосредственной улыбкой мама сказала, что он ей напоминает какого-то писателя и спросила как его зовут.
-Борис, -ответил мужчина.
- А фамилия?- настаивала мама.
Но мужчина смутился и не сказал.

Когда я встречала Дядьборю, он всегда подолгу со мной разговаривал, и как-то было с ним легко. Мои дитячьи дела его ужасно интересовали, а он рассказывал о своей собаке, о звёздах, о всяком другом. Звезды, кстати, были нашей общей любовью.А я была ужасно горда, что дружу с каким-то писателем для взрослых. Потом он уехал.

А потом я подросла и помирала от смеха, читая" Понедельник начинается в субботу". И очень уж стиль Стругацких мне кого-то напоминал. Так и есть, с черно-белого фото титульного листа на меня смотрел Дядьборя, весёлый и проницательный, как в детстве.