Мы вас испытывали, - продолжал Воланд, - никогда и ничего не просите! Никогда
и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все
дадут! Садитесь, гордая женщина! - Воланд сорвал тяжелый халат с Маргариты, и
опять она оказалась сидящей рядом с ним на постели. - Итак, марго, - продолжал
Воланд, смягчая свой голос, - чего вы хотите за то, что сегодня вы были у
меня хозяйкой? Чего желаете за то, что провели этот бал нагой? Во что цените
ваше колено? Каковы убытки от моих гостей, которых вы сейчас наименовали
висельниками? Говорите! И теперь уж говорите без стеснения: ибо предложил я.
Сердце Маргариты застучало, она тяжело вздохнула, стала соображать что-то.
- Ну, что же, смелее! - Поощрял Воланд, - будите свою фантазию,
пришпоривайте ее! Уж одно присутствие при сцене убийства этого отпетого
негодяя-барона стоит того, чтобы человека наградили, в особенности если этот
человек - женщина. Ну-с?
Вспомним одну из самый цитируемых фраз романа: "Никогда и ничего не просите!
Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и
сами все дадут!"
Этой фразой Воланд выражает квинтэссенцию тематических отношений. (с)
Геронт, напрашивается вывод, что просить может Верхний, ну, он же сильнее,
ему можно)
Не совсем так. Верхний не просит и не приказывает. Он просто говорит. Иногда
указывает, что делать (или чего не делать). Поэтому уместнее, скорее уж,
понятие "слово Верхнего", чем "просьба" или "приказ". ))
