Преамбулой будет являться тот факт, что весь наш кадетский корпус корпус участвовал в соревнованиях по аварийно-спасательной работе с привлечением спецтехники и противниками в усталых лицах действующих спасателей. Конечно же мы - пятнадцатилетние обладатели самых длинных шил в областях, которые не называют при дамах - одержали тяжелейную победу под неусыпным контролем ОБЖиста и инструктора по рукопашному бою над взрослыми мужиками, которые, почему-то, загадочно улыбались в усы на церемонии награждения и чествования юных дарований всея МЧС. После чего, было решено отметить на природе нашу оглушительную Викторию.

Собственно фабула.
Даже не гадая на кофейной гуще, я могу смело предположить, что всякий из нас попадал в нелепые и неловкие ситуации: например, решив первый раз в жизни проскочить турникеты метро, нарывался на блюстителей подземного порядка, либо, придя знакомиться с родителями своей девушки, обнаруживал, сняв лаковые туфли, приветливо торчащий наружу большой палец из носка, который полчаса назад был абсолютно цел. То есть нам всем легко будет представить некоторую степень неловкости и что мы при этом испытываем. А теперь давайте предположим, что неловкость эта длится не несколько минут, а месяц (может два), и, мало того, в этой своей неловкости вы умудрились попасть в ещё одну неловкость. Представили?

Завели у нас в корпусе такой обычай: давать возможность молодым кадетам представиться всему составу учащихся и сочувствующих, сделать это торжественно, но вместе с тем приятно. Потому что вот приходит молодой кадет Слава, например, и смотрит на всех, как голодный кот на сметану, а на него в обратную сторону сто двадцать хмурых парней и девушек вокруг расхаживают с решительно отстранёнными минами на надбровных дугах и внимания на него не обращают по собственной инициативе: кто знает, что это за Слава и надолго ли он пришёл, а может, так вообще за заваркой к товарищу – и вот что делать Славе, если (а по-другому и не бывает) он хорошо воспитан и приучен уважать уставы чужих монастырей? Не ходить же, заглядывая всем в глаза и спрашивая, не желают ли с ним познакомиться? На перекурах приходится стоять несколько в сторонке – при нём, вроде как, говорить и не стесняются, но и в беседу активно не вовлекают, и поневоле тут начнёшь искать компанию себе среди таких же, как ты, юных, но алчущих. И водиться приходится черт знает с кем на первых порах: с грубыми физошниками, спесивыми промальпинистами, агрессивными вэвэшниками и, может быть, даже с класснухой – от отчаяния, а хочется-то со своими, с родными эмчеэсниками! Ну вот.

Несколько проще в этом отношении надменным “политехам”: их по не шестьдесят, как как вэвэшников, а всего десять– коллектив маленький, сплочённый и обособленный, а в свой влился - дальше легче идёт. А ещё примерно в это же время в корпус приходят уведомления о выигранных очередных олимпиадах – этим людям положено товарищам об этом торжественно объявить за столом? Положено. Значит, и их решили к молодым присоединить и назвать это всё вливанием коллектив: “Представление вновь прибывших кадетов” по официальному отчёту заместителя дирктора по воспитательной работе.

Из всех атрибутов приятной торжественности для нас доступны были:
1. Природа – бесплатно;
2. Алкоголь – опасно, но хочется;
3. Мясо – бесплатно (доставал командир нашего класса, и все предпочитали не спрашивать где, как и кто это в тушах);
4. Овощи – сущие копейки;
5. Аудиозаписи для танцев (на самом деле для передачи по ИК порту) из динамика моднючих полифонийных телефонов при пересчёте на лицо - тоже почти бесплатно;

6. Девушки для танцев – оно дорого, конечно, но раз уж они одноклассницы, то не оставлять же их без мяса и свежего воздуха?
И что у вас получилось при смешивании этих компонентов? Вот всеобщий выход на шашлыки мы и устраивали.
Продукты заранее свозились в столовую, и там виновники торжества их готовили: всё, кроме салата. Салат всегда готовил армянин Олег (два пятнадцать, голубые глаза, русые волосы) и выходило у него, стоит заметить, отменно: точного рецепта не помню, но знаю, что накануне он готовил баклажаны, фаршируя их солью и обрезью от мяса, а потом всё (баклажаны, помидоры, перец) жарил на открытом огне, натирал на тёрке, засыпал специями, зеленью и подавал - и я до сих пор не могу найти вкуснее гарнира для шашлыка. И шашлык он всегда жарил сам, потому как мы, косорукие и кривоглазые европеоиды, к этому не имели никаких задатков. А так как он был мало того что длинным, так и здоровым, как конь, то спорить с ним можно было в теории, но никто не рисковал.

Мясо мариновали в двух железных кастрюлях с крышками, выпрошенных у кухарки в столовой за мзду малую, физическим трудом называемую. А откуда у кадета другая валюта?

- Сколько тут? – уточнил ОБЖист, который, естественно, был ответственным за мероприятие.
- Килограмм шестьдесят.
- Телёнок маленький – на всех не хватит! Больше хлеба берите!
А потом поставил Мишу сторожить мясо. Хоть предложение это и звучит сурово своей короткостью, но нет, не в качестве наказания, а чтоб не путался под ногами. Был Миша будущим военным медиком, который только пришёл к нам в корпус, и медиков, по традиции, грязной работой не нагружали, а тут же задор такой, ну никак не усидеть в лаборантской - все готовятся к праздничному мероприятию, приятно суетятся и жужжат, как муравейник, а делать юноше ничего не позволяют, берегут пальцы его, будто он скрипач или пианист какой, а сами же всё делают не так (ну вы меня понимаете): не так режут мясо, не так шинкуют лук, не так фаршируют баклажаны, не так моют руки даже! Ну как тут усидишь?

- Так! – не выдержал ОБЖист. - Выносите мясо на задний двор! И Мишу!
- Выносить?
- Поставить сторожить, на всякий. Пост номер один у тебя будет, Михаил! Чувствуешь, как суставы наливаются ответственностью?
- Это возле знамени?
- Это возле мяса!
Мог ли предположить медик, обрадованный, что, наконец, и ему нашлось дело в общем муравейнике, что это и станет в его жизни первым, тем самым, воспетым многократно предпоследними романтиками моментом, когда вся жизнь его проскользнёт в сознании за пару минут? Правильный ответ – нет, но, давайте поподробнее с этого места.

Мясо и Мишу вынесли а, куда инструктор по рукопашке заранее подогнал свою красную шестёрку.
- Э! – крикнул Миша вслед убегающей обратно ватаге. - Так давайте загрузим сразу в машину!
- Ключи же у Андреича! Сейчас мы его пришлём! – ответили из ватаги.
«Ну и ладно», - подумал Миша, отлично зная, что слово «сейчас» в стенах кадетского корпуса означает абсолютно произвольные отрезки времени сроком до трёх месяцев.

На дворе как раз робко вступала в права ранняя осень, окрестные леса только-только начали краснеть от смущения за полноту свою грибами и ягодами, желтому тирану в небе уже немного сбило спесь, и, подобрев от этого, он не палил нещадно, насыщая воздух вязкими испарениями, а только ласково поглаживало скулы и даже разрешал не щуриться, когда смотришь на Волгу-матушку. Чем не идеальная пора, чтоб посидеть на капоте и подумать, нежась на вкусном воздухе из маринованного мяса, бензина и соседней стройки? А подумать было о чём, вот хоть например о том, с какой-такой целью его, сына профессора университета и милой домохозяйки перевели из девятого класса не в обычный десятый там “А” или “Б”, а в десятый “К”, кадетский, да еще и в медицинскую его ветку развития. Вот исходя из какой такой логики и преследуя какие цели? Или он чего-то не заметил, каких то особенностей своих родителей? Миша был редким добряком и улыбался, думая даже такие научные мысли, когда почувствовал, что его спину сверлят.

С любопытством обернувшись, Миша увидел стаю животных предположительно из отряда лохматых млекопитающих: не то маленьких медведей, не то больших росомах количеством около пятидесяти, как ему показалось, (на самом деле – четыре) которые, выстроившись клином, бесшумно к нему приближались. Ну не к нему, конечно, а к запаху мяса и не клином, а свиньёй, потому что из построения свиньёй окружать удобнее, но тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год рождения давал Мише право и не знать точные названия построений колонн пехоты, от чего, собственно, в данный момент Мише было не жарче и не холодней. Животные были настроены явно недружелюбно, и единственным положительным чувством в их взглядах было недоумение от того, зачем это этот человечек стоит на пути к их обеду. А так у них всё было готово: клыки – пожалуйста, слюна – пожалуйста, голодные взгляды – пожалуйста!

- Ну вы это, - улыбнулся Миша животным, - давайте! Идите отсюда!
И добродушно махнул на них рукой. Животные оказались плохо воспитаны и на команду среагировали только прижиманием ушей, рычанием и опусканием голов ниже к земле. Видимо, голод на их весах сильно перевешивал страх и почтение к человеку.

Каждый будущий военный (а именно таковыми мы и должны были стать) в душе в той или иной степени готов умереть: никто из них не живёт в уверенности, что наше оружие – самое оружейное в мире и наши полководцы – самые полководческие, и все знают, что точно придётся периодически проигрывать бои и оставлять позиции. Но одно дело - погибнуть в бою, прикрывая собой знамя полка, в чине нуууу хотя бы майора, например, а совсем другое - быть съеденным собаками, когда ты только кадет и даже бриться еще не начал! Это же как после этого в глаза потомкам смотреть? И абсолютно непонятно, с какой степенью гордости можно будет им рассказывать о гибели во время защиты кадетских шашлыков! Поэтому вариант героической гибели Миша сразу отмёл и решил принимать меры.

- Эй! – крикнул он в сторону караульного. - Иди сюда! Быстро! Мне нужен твой автомат!
Караульный, славный сын татарского народа оценил ситуацию ещё быстрее Миши:
- Мне не положено! Мне стоять положено!

И немедленно убежал к ближе к знамени, откуда периодически выглядывали только его любопытные ноздри.
- Ну собака! Ну погоди! Придёшь ко мне за таблетками! - погрозил ему Миша и приступил к выполнению плана «Б».
Собаки, которые наступали на Мишу, были, пожалуй, самой колоритной стаей из тех, которые периодически появлялись около нашего корпуса, отпочковываясь от рядом находящейся стройки. Очевидно, что все они были родственниками и произвелись точно от овчарки и ещё какой-то, может быть, хаски или лайки. Охраняя мясо, человек, который девять лет получал среднее образование, способен оценить степень опасности млекопитающих просто смоделировав развитие ситуации исходя из размера клыков, обильности слюны, а также взглядов и поз. И, смоделировав, Миша кристально чётко понял, что его вот-вот начнут есть, а значит, нужно применять любимый приём военных, врачей, военных врачей и правительств любой страны – отвлечение внимания. Сдачу продовольствия врагу, как вариант выхода из ситуации, Миша не рассматривал вообще: как потом в глаза товарищам смотреть?

Покопавшись в первой кастрюле, будущий военврач выудил из него кусок жилы с салом и, широко размахнувшись, забросил собакам за спины. Выполнил упражнение «Толчок», закинул первый каструл (так его называл армянин-Олег) на крышу машины и потянулся было ко второму, но с изумлением отметил, что собаки уже успели догнать жилу, подраться за неё, съесть и восстановить свою рекогносцировку.

- Врёшь, не возьмёшь! – Миша вытащил кусок из второго каструла и зашвырнул его ещё дальше.
Закинув наверх и второй, Миша расслабился – ну хоть мясо-то теперь точно не пропадёт, будет ребятам, чем помянуть его на природе! Собаки изумились такому невиданному коварству со стороны врача: они немного повздорили между собой, выясняя, видимо, кто из них более виноват в таком повороте событий, но сдаваться так быстро не желали.

Стая реденьким омутом кружилась вокруг - они явно прицеливались, откуда лучше на машину запрыгивать, когда из-за угла и выскочил ОБЖист

- Так! Ну-ка, бл*дь! – рыкнул он на собак и те, поджав хвосты, убежали к стройке разрабатывать план похищения у сторожа краковской свежекупленной. Вообще, во всей армии России даже последняя собака знает команду: «Так! Ну-ка, бл*дь!» и трактует её всегда безошибочно в контексте ситуации.

- Дмитрий Саныч! Спасибо Вам, родной! Спасли меня! – заулыбался ещё шире Миша.
- Да я вообще-то мясо бежал спасать. Мне директор позвонил и спросил, проверял ли я кадета своего нового, то есть тебя, на нормальность, а то он, то есть ты, достаёт из кастрюлей наше мясо и кормит им бродячих собак, за чем весь корпус в окна и наблюдает! А я говорю, позвольте, но правильнее говорить ваше мясо, а не наше, а он мне говорит, что, мол, тогда и машина его, а не наша и нечего в ней наше мясо возить, но, впрочем, если мы ещё минут пять поперепираемся за точность местоимений, то вопрос об их притяжательности снимется автоматически за отсутствием предмета притяжения, то есть мяса.

- Бл*, Миша! – рукопашник прибежал и уже стаскивал кастрюли на землю. - Ты машину поцарапал!
- Ну Андрей Андреич, ну иначе меня бы съели тогда!
- И у нас всё равно осталось бы тогда еще двадцать девять кадетов-медиков, а машина-то одна!
- Ой, что ты корпускулируешь тут, - вмешался ОБЖист. - У меня есть красный пластилин, никто и не заметит!
Потом всё двинулось по отработанному плану: наказанные за недостойное поведение и плохую успеваемость остались, прочие числом слегка за сто двинулись, навьюченные припасами, в леса, где покрасивше и ручей. Там сначала костры, гитары, группа крови на рукаве, потом слегка дрожащими голосами: Кадет Такойто! Представляюсь по случаю поступления…», а потом уже рака-мака-фо дирревиё вита фристайла, танцы и братание со всеми смежными специальностями.


И может, кто на месте кадета Миши и заикался бы после этого случая всю оставшуюся жизнь, а он вот – нет. Таким же улыбчивым добряком и остался. И оптимистом, что тем более странно, при его-то профессии и умении отбивать мясо у собак.

А врачом он стал. Гражданским, правда, но у всех свои недостатки, ведь так?
Придёшь к нему, бывало, раненым дельфином:
- Доктор, смотри, что у меня вот тут появилось.
- О. Так это же, братишка, перниозис фоликулярис на фоне эритермо пернио! Надо же, невидаль какая…
- Это ты сейчас Вельзевула на помощь себе вызвал? Говори прямо - что теперь со мной будет?
- Ты умрёшь!
- …….
- Не знаю когда и от чего, но точно умрёшь. А от этого могу дать тебе йод или зелёнку.
- Поможет?
- Нет, но успокоит нервы и будет смешно выглядеть. А так лечения не требуется – чаю выпей и свитер тёплый надень.
- Тьфу на тебя!
- Тьфу на тебя тоже!
Одно слово – масон! Потому что как ни крути, а врачи – это отдельная каста! И ведь замечательные ребята какие, несмотря на вот это вот всё: сколько людей спасли или от смерти, или просто от увечья и моральной деградации – счёту не подлежит. А уж какие ответственные - до ужаса!

Так что хочу сказать, подводя итог под этим абсолютно правдивым рассказом: из любой ситуации, какой бы неловкой она ни казалась сначала, всегда есть выход! В крайнем случае, она просто закончится, хотите вы того или нет, и главная задача в преодолении – не растратить слишком много мяса и не быть съеденным. Всё остальное – ерунда. И умоляю вас, никогда не путайтесь под ногами: можете сделать лучше – сделайте, а нет - так стойте молча в сторонке и берегите пальцы!