Ночь тихо проглатывала Красноярск, в который, наконец-то, пришла зима с нормальными для Сибири морозами. Я тихо лежу на своем матрасике, глядя через окно на черное небо. В голове ни одной мысли, просто проносится то яркое мое знакомство на этом сайте, когда я готов был без оглядки не спать сутками, чтобы только пообщаться. Когда я караулил свою собеседницу, и всегда держал телефон в нагрудном кармане, дабы сразу видеть пришедшее сообщение. Как беззвучно тикал счетчик сообщений, показывая, что в этой компостной куче, кою собой представляет этот сайт, есть алмазы.

Жаль, что она отказалась тебя выпороть. Ладно, мне твои обьяснения не нужны. Вопрос – она тебе нравится?
«Мату …»
«ОНА. ТЕБЕ. НРАВИТСЯ?»
Я счастлив … Тихая улыбка играет на лице, а я чувствую … свободу, или что-то похожее. Коробочка телефона, на заставке коего с пятницы стоит фото одной из самой поразительных девушек … просто источала нетерпение, ожидая звонка.

-Спасибо, Матушка, - тихо, почти про себя, прошептал я, глядя на телефон – «Спасибо …».

Несколько часов ранее, кафе в центре города. ТЦ «Июнь», тамошнее кафе на втором этаже.
«Ну, Миша, какой я делаю вывод …» - сидящая напротив меня женщина в строгом брючном костюме сложила вчетверо лист бумаги – «Ты встретил на том сайте человека, что …»

«Греет мне сердце» - осторожно продолжил я недосказанную фразу, глядя прямо в глаза своей собеседницы. Та явно умышленно не стала оканчивать свою речь, пригубив вместо этого чай. Почти часовое обсуждение этого самого человека подошло к концу, и Матушка, накануне взявшая сутки для подготовки к разговору, снова глянула на тот лист бумаги, словно через него был виден разбитый по таблицам текст.

«Да, понимаю. Девушка меня тоже впечатлила. Хотя и ребенок, но одаренный. Обычно видишь возрастных дебилов, а тут есть, над чем подумать. Хотя, Миша, возраст – это приговор. Твоя одержимость этой девчонкой аргумент недостаточный для такой серьезной ситуации. У нее и биографии, как таковой нет, жизнь едва только начала. Всякие родилась-поступила-окончила-не привлекалась человека отражают мало. Родителей я пробить не успела. Чем дышит, понять нереально».

«Знаю, Матушка» - вздохнул я, вопросительно глянув на чайник, и, дождавшись кивка головы, продолжил, подливая одновременно чай – «Поэтому и попросил Вас о помощи. Мы слишком долго знакомы, чтобы я от Вас что-то скрывал. Не могу и все тут – не выходит у меня эта девушка из головы. И ощущения-то подлинные, тяга к ней. Словно знакомы мы уже не …»

«Миша, Миша» - перебила меня Женщина – «Все понимаю, мальчик мой. Хотя, конечно, странно это в мои-то двадцать лет, твердо зафиксированные уже не первое десятилетие, заниматься такими вещами, но нормально. Даже льстит, что не пытаешься, как раньше, строгать доски молотком».

«Мне ли это делать?» - крутанув кулак, выстрелил я указательным пальцем в бусы своей собеседницы. Представляли они собой три неограненных камня, надетых на простую веревочку, и имевших между собой разграничители из трех отработанных капсюлей. Украшение своей грубостью портило любой вид любого костюма, но для знающего, что за этой самоделкой стоит человека, эта простота свою владелицу украшала несравненно лучше любых рубинов.

«Я думала всю ночь, что делать» - Матушка откинулась на спинку – «И, выслушав тебя, мнение только утвердила. Скажи, ты ждешь что-либо от этой девочки?».

Я развел руками.
«Правильно. Дело в другом. Как подбирать окружение. Видишь ли, всех людей, населяющих Землю, можно разделить на своих и чужаков. Отличие в том, что «свои» подходят друг к другу сразу. Изнутри это идет, по наитию. И такой свояк своего человека так просто не отдаст ни людям, ни судьбе. Спрашивать у тебя, твой ли это человек, и ты ли свояк этой девчонки, я не стану. Не знаешь ни ты, ни я. Пример этого своячества … ну, пусть я. Ты обратился ко мне с просьбой, форменно кретиничной. С девушкой-москвичкой, видите ли, познакомиться он хочет, живя в нашей деревушке. Ты ведь не знаешь, что я сделала, чтобы подготовиться к этому разговору, к кому обратилась, и какие дела я отменила, чтобы сидеть здесь, и обсуждать, как взрослый человек хочет познакомиться с малолеткой. А все почему? Ты мой человек. Твои вопросы без внимания оставлять нельзя. Мне даже спасибо говорить не стоит. Ты, судя по всему, за эту девочку готов бороться. А готова ли она бороться уже за тебя, м? Вопрос. Вот мы его и решим. Правда, радикально. Другого пути нет».

Я вопросительно поднял брови.
«А что ты на меня так смотришь? Все просто. Бери телефон, пиши вопрос о том, неужели она поет. Сделал? Чудно. Если не удивится, напиши ей, но нейтрально, про ее место учебы. Если снова не удивится, то нейтрально намекни на то, что ты ближе к ней, чем ей кажется. Только Бога ради, не пугай девочку, именно намекни, дай выбор, верить твоим словам, или нет».

«А потом что?»
«А потом, Миша, посмотри на реакцию. Если эта девочка твой человек, она не испугается тебя. А если еще и умна, как ты мне лепишь, так еще и оценит, ибо только неравнодушный парень пытается найти понравившуюся девушку. Особо если та в другом конце страны. Если же внутри нее недоверие, то все – через мнительность, оно махом вырастет страхом. Если не ужасом. Я не так просто тебе говорю про намек, а не прямое указание. Дай выбор, в какую сторону вырасти ее сомнениям, не нужно загонять волка за флажки».

«Вы всерьез считаете, что если человек узнает от незнакомого так-то человека о своей жизни, то …».
«Ми-и-и-иша …Какая жизнь? Не проходила, не привлекалась, замечена не была? До тебя медленно доходит. Ее данные появились в переходах тамошнего метро сразу, как только она показала паспорт, покупая СИМ-карту. А это» - Женщина щелкнула пальцем по сложенному листу бумаги – «В нынешнее время смех вызовет. Хотя, признаться, ни хрена не смешно. В этих самых переходах нет реестров госбезопасности лишь потому, что тамошние параноики все от руки писать привыкли, по клавиатуре двумя пальцами тыкают».

«Не проще ли ей позвонить? Ну, есть же у Вас ее телефон!!».
«Нет, не проще. Это борзота. Телефон дают добровольно. А вот когда парень ищет девушку, да чтобы ей ноги вымыть, вот это да, вот это я понимаю!».

«Да ну!»
«Что «да ну»? Вон, мой первый парень следил за мной после учебы чисто для того, чтобы мой адрес узнать. Шифровался как мог, на трамвае со мной ехал. Тогда, Миша, интернета не было, мобильников тоже. Такси и то отсутствовало. Так еще после в четыре утра подскакивал, пешком к моему дому шел. Цветы мне в дверную ручку по утрам вставлял. И что? Шпионить некрасиво. Но ведь право-то имел. За женщину бороться норма. А уж, каким способом – выбирает мужчина. Вернусь к тем же переходам. Базы данных там продаются свободно. Только искать тебя в них будет лишь тот, кому ты нужен. Когда красноярец разыскивает москвичку, о коей неизвестно ровным счетом ничего, то …».

«Может, лучше в социалках ей написать? Дайте мне ссылки на ее профили»
«И чем твой сайт от них отличается? Прекрати. Учись общаться, раз из-за нее ты уже высыпаться перестал».
«Но …»
«Еще раз, и медленно. Если это твой человек – ты это выяснишь. Если не твой – вздохнешь, и адью».
«А если мой?»
«А если твой, мальчик, то дальше будем думать. Может, я тебя в Москву отправлю, может, сюда ее пригласим. Мое дело – тебе билет купить, а уж о чем вы тарахтеть будете, мне уже безразлично. Хотя если вы аж прям настоящие тематики, то, по ходу, развлекать ты ее будешь своей половой жизнью. Полы, то есть, тряпка там, ведро …».

)
Ночь тихо поглощала город. Очарование тихо отходило от меня, как во время отлива уходит вода. В сердце – нежная истома приятного прощания. В голове все стояло на местах, а птице указали на открытое окно. За тобой выбор, пташка ранняя, за тобой. Покажи душу свою, ибо мила ты моему сердцу. Что ты выберешь, Светлая моя?

Человек не мой. Он другому предназначен.
Все, что мне остается – лишь спешно говорить то, что лежит на сердце, пока она на сайте, и пока еще распаковывает письма. Причем спешить, ибо времени мало, а накопившихся внутри слов в откровенном избытке.

Вы бежите, госпожа. Не хотите знать меня. Дело ваше.

Увы, но не дано мне пригласить ее в Сибирь, подняться на Соболинку, а если бы и повезло, то пешком обойти Байкал, заглядывая в каждое место силы. Не так просто это озеро является священным у трех народов. Не покажу я уже клубящийся над Ангарой туман в беспросветном мраке густой сибирской ночи, и не подам ей на вершине глинтвейн на гранатовом соке. Не прислужу за столом, и не вымою ей обувь, украдкой глядя на ее знакомых, чтобы те желчью задохнулись от наличия у нее прислуги, и не украду для нее цветы, и не попрошу ее спеть, опустившись перед ней на колени. Не согрею ей сердце своим вопросом к Саше, разрешено ли мне поработать языком.

Пташка расправила крылья. Страх, как зеркало, отразил происходящее в ее душе, тайное сделал явным, и птица собиралась бежать прочь, испуганная парой слов, за коими стоял лишь лист бумаги с разбитым по таблицам текстом, причем лист этот уже был сожжен над водами Енисея. Пламя, подгоняемое ветром, тогда проглотило его в несколько секунд, а оставшийся уголок, выпущенный из пальцев, птицей рванул вслед ветру, потерявшись среди роющихся снежинок.

Жесткая Вы, Матушка. Но не отнимешь – мудрая. Хотел я себе друга найти, но отрицательный результат лучше результата подложного. ...

Человек не мой... Увы. И теперь он медленно растворялся в сознании, отпущенный мной и отпускающий меня. В моем сердце нарастало чувство свободы от плена женского очарования и данного ей свыше таланта. Пьянящее. Великолепное. Невозможное в описании таким примитивным языком, как русский. Спасибо, Светлая. Спасибо. Но предпоследнее, госпожа, я сделаю. Мозгов-то немного. Не понимаешь, как многое тебе дано, и что с таких многое и спрашивается.

Сползя с матраса и встав на колени у подоконника, я, глянув ввысь, тихо сложил руки. «Отче наш, сущий на Небесах. Да святится имя Твое, да придет ... Э-э-э … Короче. Отец мой Небесный, услышь меня. Я не хочу тратить время на протокол. Обращаюсь к Тебе, и вот по какому делу …».

*
Изложив в молитве все, что хотел, вздохнул. Также, стоя на коленях, дотянулся до телефона. Смотрю на его заставку.
Снова глянул на правую, шрамированную руку. Открыл Вацап.
«Ссылки на твою несостоявшуюся подругу сейчас бросить, или завтра?»
«Нет, Матушка, не нужно. Спасибо. Не хочу. Не пойду я смотреть».
Последним сообщением был смайлик в виде поднятого вверх большого пальца.