Москва слезам старого долбоеба "ОдинА" не верит.
В один из дождливых Московских вечеров, около одного часа двадцати пяти минут ночи. В одной из самой трухлявой хрущевки, в одной из самых зловонных квартир этой хрущевки горел свет одной лампочки. Лампочка горела одна, без люстры и без особого желания.

Под ней, на грязном полу, на куске поролона одной ногой и на упавшей табуретке другой, лежало тело, с руками и головой. Одной рукой он ловил воздух, второй гладил домашних крыс.Голова была неопрятного вида, с одним синим ухом и двумя широко открытыми глазами, смотрящими через распахнувшуюся от ветра форточку на полную луну... И это был один из лучших дней нашего героя!