Когда я реально допускаю, что встреча возможна, у меня не появляется нежности. Наоборот - появляется жесткость, почти жестокость. Не против него, а потому что только такой я выдержу. Это будет испытание всех моих сил. Я становлюсь каменной не чтобы сопротивляться, а потому что только так могу войти в его частоту. Это единственное состояние, в котором возможно совпадение. Я не "ниже" по сути, не слабее - я стою на тонкой грани, где возможна сонастройка. Во мне нет пустоты, которую нужно заполнить, а есть напряжённая форма, через которую надо прожечь свой путь, чтобы вписаться.

От меня ждут податливости и готовности к послушанию, но я устроена иначе. Я не та нижняя, которая замирает в покорной готовности. Во мне нет пустоты, нет слабости - по крайней мере, до момента полной принадлежности. Во мне есть мощь, собранная в одну точку, и воля, которая сама требует быть перехваченной, подавленной, но не раздавленной.

Если эта встреча случится, то она не будет ни лаской, ни игрой, ни сценой послушания. Это будет удар, столкновение двух живых напряжений. И от него можно или исчезнуть, или наоборот - стать собой.

Если он окажется настоящим, это все его не остановит, а станет вызовом. Он не будет ломать, а захочет согнуть, проверить, прожечь, пройти внутрь - в самый центр моей силы, и использовать ее.