….«И что нам остаееееетсяяяяя,
любезный Серобууууур
Коль у отца, кроме меня
еще пяяяять прииииинцев?
Да, правильно говоришь. Только тащить свои королевские ягодицы на край света,
Чтобы на королевишнееее жаниииииииииица»!

Тенор, восседающий на прекрасном жеребце, явно страдал от невыносимой скуки. Вот уже второй день единственным его собеседником был тот, кто в ответ мог сказать только «иго-го», и то, если наездник настойчиво его попросит своим каблуком. Шестой сын короля Сегизмунда, принц Генрих в полном боевом облачении надоел уже не только коню, но и самому себе. Он жил лишь одной мечтой: поскорее добраться бы в такое царство, где есть принцесса, и ни одного принца. Именно поэтому он уже восемь месяцев отбивал задницу по всему европейскому континенту. И, можно сказать, практически приуспел. Потому что узнал, что в небольшом северном княжестве, имеется наследница. И очередь из женихов к ней уже значительно поредела. Ибо принцесса та холодна, как лед. В буквальном смысле слова. Ибо заколдована.

Конечно, Генрих в такие сказки не верил. Он полагал, что принцесса страшна, как смертный грех и строптива, как кобылица его старшего брата Людвига. Как любого шестого принца, его такие мелочи не смущали. Да и вправду, зачем переживать о пустяках, если есть перспектива стать не принцем в очереди, а единственным и неповторимым. Королем.

- Там уж, Серобур, мы все мозоли на заднице вылечим, и овса наедимся, что бока лопнут. Так что вези меня, мой верный конь! И не обращай внимания, что климат тут, откровенно говоря, поганый. У меня все под нагрудником промокло. И даже не под нагрудником. Уже в штанах хлюпает. И вот эта низкая облачность у меня совершенно не вызывает никаких заблуждений: лить будет долго. Паскудно долго. Занудно. Пакостно. Но мы переживем и эту мерзость, и будем вспоминать о невзгодах сидя у камина в тронном зале с кубком славного вина. Не игогочь. Тебе самое теплое стойло и гнедую кобылицу под бочок.

Небо и вправду цеплялось за верхушки елей. От чего и без того мрачный лес становился еще мрачней и сырее. И чтобы уже совсем отбить у всякого путника желание ехать дальше, над деревьями злобными големами высились горы. И даже птицы и звери, казалось, здесь настолько застыли в мрачной сырости, что орущий на весь лес путник вызывал у них настороженное недоумение. Зато мху и папоротнику нравилось все. Они чувствовали себя царями этого мира. И свято верили всем своим хлорофиллом, что кроме них в мире нет ничего более величественного.

Рыцарь тем временем сдался. Накрапывавший дождь окончательно добил его настроение. Все, что он теперь хотел, это добраться хоть куда-нибудь, где не льет, и где, наконец, можно будет поесть и поспать. Он понимал, что до ближайшего населенного пункта ему пара дней. И поэтому, всматривался в утесы в поисках уютной пещерки.

И как же он был рад, что тропа, по которой шел верный конь, привела именно в такую пещеру. Не отвергая подарка судьбы, принц поспешил разжечь костер, и устроить нехитрый ночлег. В пещере нашлось несколько добрых сухих поленьев, рядом он накидал валежника. И вот уже скоро на шипящем костре отпрыск королевского рода жарил кролика, пойманного еще солнечным утром на опушке леса.

Тепло костра, мясо, и отсутствие доспехов вернули доброе расположение духа, и Генрих отправился на осмотр пещеры. Соорудив факел из бревна и старых штанов, он уверенно зашагал вглубь каменных сводов.

- Камень и камень. Вода и вода. Даже мертвяка не оставили. Мрачно, сыро, уныло. Ауу! Может дракон здесь какой есть? Гномы! Эльфы! Есть тут хоть кто то, с кем можно поговорить?

Желающих общаться не было. И даже эхо, погудев, окончательно стихло. Посбивав сталактиты камнями, принц было уже собрался выходить из грота… Как вдруг пламя его факела зацепилось за нечто блестящее. Большое. Необычное.

- Ну-ка, что там такое? Гладишь, и жениться не придется. Куплю себе родовой замок, и отвоюю землю вокруг. Найму армию придворных дам…

Он чуть факел не выронил, когда увидел, что же блестело в глубине грота. Гроб. Прозрачный. Большой. Подвешенный на массивных цепях. С девой, бледной и холодной. Но прекрасной. Меднокудрой и статной.

- Здрасьте. Простите, что без папеньки и маменьки знакомимся, но обстоятельства складываются так, что в гробу мне вас до тронного зала не дотащить. Поэтому, доверимся мнению народа, и будем расколдовывать вас старым дедовским способом. У нас есть я, и мы справимся. Итак, сударыня, позвольте вас поцеловать. Простите, я не расслышал. Вы возражаете? Нет..? ну поскольку пациент, то есть прекрасная дама не возражает, по крайней мере, явно, то будем считать, что разрешение получено. И герой, то есть я, прильнул к устам ея.

Он смахнул с бледной щеки прядку волос, взял в свои руки прохладные пальчики миледи… И прильнул. Сначала очень целомудренно. Потом увереннее. Потом осмелился и залез ей прямо в рот языком. И в этот момент его руку кто-то крепко сжал.

- Ах ты ж мерзавец! Поцеловать, еще не значит обслюнявить. Разницу чувствуешь, наглец!? Ах, как долго я спала!!!
Дева в гробу села, сладко потянулась и, скинув ножки бодро встала на каменный пол грота.
- Ну давай, выводи меня отсюда. Какой на дворе год? Что нынче носят при дворе? Как урожай винограда? С кем воюем? Как там папенька? И главное: принц, ты женат?

Принц онемел. Опешил. Впал в ступор. Кому.
- Воды….
- Что, от счастья в горле пересохло? Ну, прекрати! Хватит, говорю, в истерике биться! Если ты меня расколдовал, значит, ты принц. Раз принц, то выбора у тебя нет никакого: будем жениться. И заметь, как там тебя, про «долго и счастливо» в сказках никто и никому не обещал. Поэтому, жить будем, как получится, а получится у нас может, только или хорошо, или никак!

- Меня зовут Генрих. А вы конечно, принцесса Анна? Точнее, уже королева Анна?
- Даже так? Я уже сиротка, стало быть. Тогда даже проще. Генрих, давай тогда окончательно без церемоний, нам еще королевство из руин поднимать. Перейдем к экономике сразу: сколько лет я спала и каковы финансовые показатели королевства?

- Ваше величество, я пожалуй пойду. Я передумал. Я лучше клад поищу. Все таки, я как бы…. Романтик…
Принц вздохнул и опустил глаза в пол.
- Мааааалчаааать! Отставить «пойду»! Не сметь перечить!
Проснувшаяся королевна вплотную подошла к королевскому сыну, крепко ухватила его рукой за ягодицу, посмотрела в глаза и чеканя слова произнесла:

- Жениться мы будем. И медовый месяц растянем на полгода. Только принц должна сразу предупредить: я люблю доминировать в паре. Понимаешь. Поэтому, лучше тебе просто принять мир таким, какой он есть.

Шлепнув принца по попе, принцесса взяла в руки факел, и пошла к выходу из пещеры.
Генрих шел за ней. Он все еще не понимал, как такое могло произойти. Но при этом… Ему было, почему то, так сладостно и приятно, Так тепло. Казалось, что он впервые обрел, что то очень важное. Стал значим для кого-то.

Костер горел всю ночь. Генрих рассказывал Анне все, что произошло за ту сотню лет. Она вздыхала, кивала головой, удивленно вскидывала брови, заливалась смехом… Согревалась, розовела… И совсем уже перед рассветом, Генрих осмелился.

- Ваше величество… Не могли бы вы… Сделать это еще раз. Пожалуйста.
- Сделать что, Генрих?
- Шлепнуть меня.
- Геееенрих! Экий, вы оказывается, проказник! Ладно, не стыдись, а лучше неси хлыст, которым ты угощаешь своего гордого скакуна. Силушки я еще не набралась, чтобы после столетней спячки ладошкой тебя отхаживать.

Принц охнул, но принес. Послушно спустил штаны… И подставил свои ягодицы королеве.
…
Ну а что было дальше? Дальше был логичный хэппи-энд. Королева Анна взошла на трон. И не прошло и десятка лет, как ее королевство стало самым процветающем на севере. И все потому, что счастливые люди притягивают к себе других людей.

А Генрих? Генрих оказался воистину наисчастливейшем сыном короля Сигизмунда. Потому что не только обрел страну и корону, но и любимую Госпожу, для которой в королевской опочивальне он был всем, чем только она пожелает.

И жили они долго и весело…..