Я родился в профессиональной цирковой семье. Моя мама была дрессировщицей, а папа в молодости был воздушным гимнастов, но после перелома позвоночника стал клоуном. Они оба умерли трагически: маме свернул шею лигр Желток, когда у любимицы всего цирка, черной леопардицы Пуси началась течка, и Желток был сам не свой. Мама тогда только оправилась после того, как родила меня, и заботы о моём кормлении поручили ослице Снежинке. А папе на выпускном в детском саду в альвеолу попал пузырёк гелия из воздушного шарика, когда он набирал его в лёгкие, чтобы говорить клоунским голосом. Зря он так много курил. Папина смерть случилась буквально у меня на глазах. Я ассистировал ему, надувая другие шарики, которые почему-то так любят дети. Мне было уже 10. Я хорошо помню смеющихся детей, и как папа, лёжа на полу в судорогах, из последних сил снял свой накладной нос на резиночке и вложил в мою руку. Это предопределило мою дальнейшую судьбу.

Воспитывали меня всем цирковым коллективом. В основном, мамина подруга, Вера, в комнате которой я спал. Вера была доброй женщиной и любила весь мир. В основном, мужчин. Цирковые к ней заходили, в основном, по делам, а вот поклонники из зрителей - в как раз, за любовью. Чтобы гости не смущались моего присутствия, она велела мне залезать в сундук с реквизитом и сидеть там тихо. Я брал с собой фонарик и смотрел журналы с картинками и старые афиши, на одной из которых была моя мама, стоящая с кнутом и палкой в позе победительницы на лежащем тигре. Эта палка была, к слову, мне хорошо знакома, с лёгкой руки тёти Веры.

Моя первая любовь, Люба, тоже была дрессировщицей. Молоденькой красавицей со смешливыми голубыми глазами, ослепительно белыми зубами и милыми пухленькими щёчками. Дело шло к свадьбе, но в один из Чорных для меня дней к нам в цирк привезли очаровательного молодого шимпанзе Микки, который попал под её опёку. Микки был талантлив настолько, что наши воздушные гимнасты разражались восхищёнными аплодисментами, когда видели их с Любой репетиции. Люба также была в восхищении и работала с огромным энтузиазмом. Но для меня у Любы оставалось совсем мало времени. И, когда Микки научился одному специфическому трюку, я понял, что шансов завоевать сердце Любы у меня совсем не осталось. Против Микки я был совершенным нулём.

Но я не унывал, развлекаясь тем, что время от времени гулял по вечернему парку в гриме и веселил детишек, внезапно выпрыгивая из кустов со спущенными штанами и торчащим хуем. Детям, в основном, нравилось, но мамы чаще огорчались. Но я не мог и не хотел остановиться. Я видел глаза этих мам с расширенными зрачками и улетал в астрал от их визга. Иногда мне даже удавалось кончить.

Однажды я заметил, что одна из мамочек стала часто появляться в парке, но уже в одиночку. Она не узнавала меня без грима, поэтому я мог спокойно за ней наблюдать. Мне показалось странным, что она была одна. Если бы она хотела сдать меня полиции, наверняка кто-нибудь сопровождал бы её. И однажды я решил устроить для неё персональный сеанс, выпрыгнув перед ней в гриме и с спущенными штанами. Неожиданно для меня, но, видимо, ожидаемо для неё, глаза её закатились, и она осела на газон, дрожа всем телом. Я убежал, как обычно.

Но потом я снова увидел её в парке и всё повторилось. Это было ново для меня. И однажды я подошёл к ней в своём обычном, не клоунскком, виде и признался, что я был тем самым, кто выпрыгивал из-за кустов. Мы познакомились, и стали встречаться. Её звали Надя, и именно она открыла для меня мир БДСМ. Дело шло к свадьбе, но тут опять вмешался злоебучий Микки со своим специфическим трюком, отняв у меня вторую любовь.

Мы с Любой, уже порядочно заёбанной своим питомцем, поразмыслили и решили, что из своего горя можем всё же извлечь выгоду. Дело в том, что в то время в Москве проходили встречи почитателей культа БДСМ, куда пожилые преподаватели приглашали молоденьких студенток и экзальтированных женщин, мечтающих о чём-то этаком, и заливали им в уши всякую философию типа веды, хуеведы и что-то в этом роде. Под это дело пороли, и иногда могли присунуть хуйца под классическую музыку и чтение стихов. С ведами, стихами и поркой дело обстояло нормально, а вот с потенцией - не очень. Тут-то наш Микки оказался как нельзя кстати, мы сдавали его в аренду, и он быстро стал любимцем местной женской публики. Мы нехуёво заработали, надо сказать.

Но лично я благодарен Микки не только за стабильный доход. Люба и Надя, а впоследствии и Вера, проникшись ведами, познали суть своего предназначения. В настоящее время я - счастливый владелец трёх рабынь под ошейником. Они почётно называют друг друга "Стая Шваха".

Но Вера уже старовата, и я неспешно ищу женщину, для которой Тема - не игра, способную её заменить в ближайшее время. После испытательного срока, конечно. Помимо ощущения принадлежности, регулярных порок и прочих ништяков, ожидающих мою рабыню, у нас есть специальный бонус, и это, как вы догадались, Микки.

Так что, не стесняйтесь, дорогие красивые бабы, записывайтесь на приём в личке. Отвечу всем. Кого пошлю нахуй, не обижайтесь - это тоже знак внимания.