Одна из самых прекрасных вещей в моей жизни – утренний кофе, который варю не я.
Домашняя традиция, способ демонстрации привязанности, возможность именно в этот момент оказаться нужным и сделать так, чтобы я улыбалась – можно интерпретировать, как хочется, результат от этого хуже не станет.

Моя часть процесса проста: продолжать любить кофе и не забывать его покупать. Когда любишь что-то, с удовольствием про это рассказываешь, и это не требует усилий.

Смотришь на скользящие по стеклу дождевые капли – как улитки, они оставляют за собой прозрачные следы, и луч солнца, проходящий сквозь них, надламывается и дрожит, как голос того, кто впервые влюблен и не знает, что с этим делать.

Говоришь – а в следующий раз я возьму «Сальвадор Сан Франциско», он совсем особенный, нежный, с шоколадными нотками. Ему никак нельзя выше 80 градусов, и лучше всего получается, когда ты долго, очень долго томишь его на троечке. К нему хорош кардамон и мускат, но ни в коем случае не имбирь и перец.

Проговариваешь, забываешь про это немедленно – как о том, что совершенно естественно и очевидно. Как то, что трава зеленая, небо сверху, земля снизу.

А совсем потом уже просыпаешься утром, и за окном снова дождь, и желтые яблоневые и рябиновые листья рассыпались по саду, как цыплята – и в доме пахнет кофе.

«Ура, ты проснулась! – говорят тебя. – Кофе?»
На чашке – котик, пальцы, сжимающие ручку чашки, пахнут миррой и сандалом после разборки сваленных в кучу на столе пирамидок и палочек.

У твоего кофе привкус кардамона и муската.

«Запомнил, надо же».

И ты улыбаешься – только глазами, как привыкла, чувствуя, как внутри тебя, замещая привычную льдистую колкую бездомность, вокруг которой, как вокруг стержня, ты выстраиваешь себя, разливается медовое янтарное тепло.