Посвящается недавно ушедшему другу… Значимые для человека потери имеют свою
закономерность. Первая волна переживается очень тяжело, особенно, когда ты
молод у тебя еще много времени впереди. Вот и можно рыдать до бесконечности,
сутками напролет переживая своё горе.
Вторая волна потерь (второй она считается если усвоен опыт первой) – тоже
сурова. Можешь замолкать внезапно в разговоре, если упоминается ушедший
человек, а у тебя ком в горле такой, что или заплачешь или задохнёшься. Но это
проходит быстрее.
Третья волна – уже легче, помнишь по опыту, что слезы и удушье от горя ничего
не изменят и не вернут. Наоборот, погружение в трагедию растравливает рану, и
она дольше заживает. Погружаться надо в первые разы, когда еще не пережил
такое, а потом – нет смысла.
Когда случается следующая волна потерь, ты просто бережно и с благодарностью
провожаешь эту главу жизни. С уважением и данью, которая уместна именно в
данном конкретном случае. Друг из моего стихотворения был умным веселым
пошляком, многое повидавшим, разудалым байкером… Одним из немногих людей,
перед кем не приходилось носить никаких масок, даже маски вежливости. С ним
было это восхитительное чувство принятия – быть собой и его принимать таким,
каков есть.
Вот и проводы на тот свет такого друга – это не реки скорби и вой стенаний, он
бы не одобрил. Провожалки его – это быть веселым, развратным, любить жизнь,
любить себя, дружить с достойными людьми, упиваться этим миром, находя поводы
для веселья и восхищения. И смеяться, громко смеяться хорошим шуткам, жить,
любить.
Как в анекдоте:
- Давай займемся любовью!
- Ты что, мы ж на поминках!
- А мы медленно и печально…
Панегирик Лёшке Леонтьеву, казанскому байкеру, недавно ставшему ангелом на
харлее, курсирующему между адом и раем по достопримечательностям и распивающему
крепкие напитки с интересными обитателями всех потусторонних миров.
