Как и полагается сущеглупой неофитке, потащилась я за каким-то хером на общественном транспорте. Через весь Минск в туманные ебеня. Шипя на невзгоды и трясясь от страха.

Впрочем, было не только страшно, но и страшно любопытно. С этим тпру-тематиком в первый раз я встретилась вслепую, с завязанными глазами. Встреча вслепую с первым хозей. Ч.2 На этот раз меня ожидала первая в жизни тематическая сессия, наверняка полная сюрпризов.

Так-то слово "сессия" мне не по душе ещё со студенческих времён. Вот и сейчас, оказавшись на пороге хибары господина, дрожала как левретка.

Замешкавшись у входа, неловко покрутилась вокруг своей оси,  стукнулась о косяк двери, уронила чей-то самокат, в страхе споткнулась, пытаясь переступить через порог, зажмурилась, фыркнула и решила дать дёру.

Он огромный, как 2-метровый шкаф в прихожей, смотрел на всё это со снисходительным умилением. Так смотрят на барахтающегося в молоке муравьишку. В последний момент он просто протянул свою руку размером с весло и ухватил меня за капюшон, не дав убежать.

- Горе ты моё, - проворчал великий и могущественный господин с интонацией бабушки, заставляющей внучку съесть суп. Затащил за шкирку в прихожую, снял с меня пальтишко. В ожидании поклонов и челобитной приосанился, самодовольно крякая и развязно сопя.

А я как назло совсем забыла выученные 100 пунктов ритуала приветствия. Повисла неловкая пауза.

- Чо? - вопросительно вперила  в него свой настороженный взор.
- Ремень через плечо, на колени фтановись, фучка. - невнятно прошепелявил господин, угрожающе дёргая толстой щекой.

А я такая миленькая, в синей блузочке с маленьким белым воротничком, с двумя косичками и побледневшим личиком... Отвернулась аки смущённая институтка, обиженно закусив губу. На колени в пыльный коврик прихожей?? Я?!

Хотела даже пустить слезу, но передумала. Я так сильно выдохлась от волнений, что поудобнее уселась на коленки, в задумчивости рассматривая ноги господина в тёплых носках и толстых резиновых сланцах.

- Чего расселась, как на курорте. - пробурчал господин и потянул меня вверх за косички, приподняв мою жопку с пяток.

Раз уж я, насупившись, упорно молчала, господин поучительно проговорил за меня приветствие. Я поддакнула, и он подсунул мне под нос свои руки:

- Целуй мои руки, фучка. - промямлил неразборчиво.

Я чмокнула его руку, нечаянно царапнув её зубами, и получила в ответ неблагодарную пощёчину.

Церемония приветствия завершилась, и меня за волосы затащили в комнату. Господин потребовал выставить вперёд ладони, как провинившейся гимназистке.

Он взял какие-то сухие толстые ветки, покрытые сучковатой корой, и ну давай колотить по моим ладошкам колючими хворостинами. Тут-то я наконец и пустила заветную слезу. Не так я себе представляла розги, и дала об этом знать оглушительным криком. За что получила дюжину увесистых пощёчин.

Господин был чрезвычайно доволен и воодушевлён. Он суетливо начал стаскивать с меня одежду, я же стояла совсем безучастно, опустив голову.

Стянув с моей нежной попы белые трусики в цветочек, он поставил меня на стул на колени и наклонил вперёд. Тут-то и наступил для моей задницы судный день. Удары плетью сыпались наперебой и были настолько сильными, что мои глаза чуть не выскочили из орбит, улетев в стратосферу.

Предварительный разогрев? Нет, не слышали. Меня сразу лупили со всей дури, с захлёстами, я истошно орала и иногда сползала на пол, прячась от ударов в ногах у господина.

- Заткнись и стой тихо, как все порядочные нижние. Щас соседи сбегутся на твои вопли.

- ААААААААА!!!

- Ну что ж, сделаю звук погромче, сестра.

В комнате, обставленной иконками, громко вознеслись протяжные звуки псалмов, заглушая мои крики. От сильнейшей порки мне стало ужасно жарко, спинка аж взмокла.

Домомучитель тоже снял с себя майку, вывалив огромный пузень. На шее на верёвочке у него болталась какая-то маленькая коробочка. Надеюсь, он не хранит в ней пепел своей бабушки, с опаской подумала я.

Господин, почесывая брюхо, потрюхал на кухню. Вернулся и положил мне на спину что-то ледяное, для игр со льдом. Позже выяснилось, что это замороженная курица. В общем лежу я в комнате, как в покойницкой, с дохлой курицей на моей нежной спине. Вокруг истошно орут псалмы, им в унисон ору я. Было похоже на сеанс экзорцизма или отпевание усопшей курицы.

Наконец выколачивание из меня бесов закончилось. Господин кокетливо щурился. Загадочно и томно лыбясь, он вытащил из широких штанин член и торжественно вложил его мне в руку. Со снисходительной ухмылочкой великодушного покровителя.

Я посмотрела на член, как на дохлую крысу, скривившись, и аки Ромуальдыч от своей портянки заколдобилась. Рухнула на диван и горько разрыдалась.

Господин был крайне оскорблён и уязвлён. Он гордо спрятал в штаны член и высокомерно изрёк:

- Потом ещё сама приползёшь и попросишь, фучка.