приведи мне хоть дьявола самого,
я скажу, где рана сидит его:
больше мне не дано никакого дара,
кроме зрения горького моего

посади мне юношу на кровать,
целовать, ломать золотую прядь -
я нащупаю впадину для надреза,
кровь перекипевшую отворять

древнее печальное мастерство
различать где больно, а где мертво
подарило мне только страшных песен,
страшных песен и более ничего

а своих я, когда затихает бой,
когда всякий предан своей судьбой,
узнаю по навыку состраданья,
ледяному хохоту над собой.

потому что мы не певцы страстей,
не ловцы сюжетов и новостей,
мы распада усталые понятые
чьи глаза становятся все пустей

потому что морок вооружен.
холодно стоять перед рубежом.
мы подробно знаем что будет дальше,
но себя не убережем

встать, где небо, глянуть одним глазком
на историю-кобру перед броском,
на себя, что только господень вереск,
воцарившийся над песком

В.Полозкова