EX UNGUE LEONEM
(Крылатая латинская фраза “По когтю льва” означает угадывание целого по его
части)
В продолжение записи в дневнике Разоблачение фейка
В 1874-1876 гг. журнал "Zeitschrift für bildende Kunst" опубликовал серию
статей об итальянской живописи. Автором статей значился никому неизвестный
русский ученый Иван Лермольев; на немецкий язык они были переведены столь же
неизвестным Йоханнесом Шварце.
В статьях предлагался новый метод атрибуции старинных полотен, вызвавший самые
противоречивые реакции и оживленные обсуждения в среде историков искусства. Лишь
несколько лет спустя стало известно настоящее имя автора статей. Им оказался
итальянец Джованни Морелли (фамилия Шварце была калькой, а фамилия Лермольев -
квазианаграммой фамилии Морелли). И "мореллиевским методом" историки искусства
пользуются, хотя и спорят по сей день.
Суть метода вкратце. Музеи, утверждал Морелли, переполнены картинами с
неверной атрибуцией. Но возвратить каждую из картин истинному автору трудно:
сплошь и рядом приходится иметь дело с полотнами, не имеющими подписи,
переписанными или плохо сохранившимися. В этой ситуации необходимо научиться
отличать подлинники от копий. Однако для этого, утверждал Морелли, не следует
брать за основу, как это обычно делается, наиболее броские, и потому
воспроизводимые в первую очередь, особенности полотен: устремленные к небу
глаза персонажей Перуджино, улыбку персонажей Леонардо и т.д.
Следует, наоборот, изучать самые второстепенные детали, наименее затронутые
влиянием той школы, к которой художник принадлежал: мочки ушей, ногти, форму
пальцев рук и ног. Таким способом Морелли выявил и тщательно зарегистрировал
формы уха, специфичные для Боттичелли, для Козимо Туры и так далее: формы,
присутствующие в подлинниках, но не в копиях. Пользуясь этим методом, он
предложил десятки и десятки новых атрибуций для полотен, находившихся в
некоторых главных музеях Европы. Часто речь шла о сенсационных открытиях: так,
в полотне Дрезденской галереи, изображавшем спящую Венеру и считавшемся копией
утраченного тициановского полотна, выполненной Сассоферрато, Морелли опознал
одну из крайне малочисленных работ, бесспорно принадлежащих кисти
Джорджоне.
"В сравнении с книгами других историков искусства, - пишет Винд, - книги
Морелли выглядят довольно необычно. Они усеяны изображениями пальцев и ушей; это
педантичные реестры тех мельчайших характеристик, которые выдают присутствие
данного художника, подобно тому, как отпечатки пальцев выдают преступника...;
всякий музей изящных искусств, обследованный Морелли, сразу становится похож
на музей криминалистики...".
Это сравнение было затем блестяще разработано у Кастельнуово, который
сопоставил уликовый метод Морелли с методом Шерлока Холмса, описанным почти в
те же самые годы в книгах Артура Конан Дойля. Знаток искусства уподобляется
детективу, выявляющему автора преступления (полотна) на основании мельчайших
улик, незаметных для большинства.
Всем памятны бесчисленные примеры проницательности Холмса, интерпретирующего
следы в дорожной грязи, пепел от сигареты и т.д. Но, чтобы окончательно
убедиться в точности сопоставления, предложенного Кастельнуово, следует
вспомнить рассказ "Картонная коробка" (1892), в котором Шерлок Холмс становится
неотличим от Морелли. Отправным пунктом расследования здесь является не что
иное, как человеческие уши - два отрезанных уха, присланных по почте некоей
невинной старой деве.
[…]
Чуть дальше мы увидим, что стояло за этим параллелизмом. Сначала, однако,
уместно будет напомнить еще одно весьма ценное замечание Винда:
Некоторые из авторов, критиковавших Морелли, находили странным постулат,
согласно которому "личность следует искать там, где личное усилие наименее
интенсивно". Но в этом пункте современная психология, безусловно, встала бы на
сторону Морелли: наши мелкие бессознательные жесты проявляют наш характер
больше, чем какое-либо поведение, тщательно подготовленное нами.
