Опозоренный, покорно бреду в душ. Раздеваюсь догола, складываю одежду на стиральную машину, наскоро принимаю душ и закутываюсь в халат.

- Андрюша, чай будет тут! – её голос доносится из другого конца коридора. Одна зеркальная дверь приоткрыта.
Виновато захожу внутрь. Те же зеркальные шкафы и стены, хореографический станок вдоль одной из них и огромная белоснежная кровать без задней спинки. Надя теперь в чёрном халате с золотыми драконами, в середине он почему-то сильно выдается вперед, приподнимаясь на уровне пояса. Странно, живота у нее нет…

Глаза Нади горят. Видимо, моя осечка её даже обрадовала.
- Хочешь искупить свою оплошность? – вопрошает она весело и загадочно.
- Конечно, Наденька, прости, - мямлю я. - Сам не знаю, почему так получилось.
- Еще получится, не переживай. Но сначала мы тебя подлечим и одновременно накажем. Снимай халат и становись на край кровати в коленно-локтевую.

Стыдиться осталось только своего висячего члена. Я сбрасываю халат на пол и делаю, как она сказала.
Надя заходит справа, чтобы я видел её и весело, почти смеясь, объясняет.
- Моя игра такая. Мы собрались, чтобы кто-то кого-то трахнул. Если не получилось у одного – это сделает с ним другой. Ты готов, Андрюшечка?

Она сбрасывает халат. Теперь на ней крошечный черный бюстгальтер и стринги. На поясе раскачивается длинный тонкий страпон телесного цвета.

Я молчу и, кажется, краснею. Надя становится серьёзнее и задумчиво говорит:
- Если ты против, можешь одеться и уйти. Но тогда встречаться больше не будем. Если согласишься – буду трахать тебя хоть каждый день. Тогда и твоя потенция восстановится, это ведь массаж простаты, очень полезный.

Она почти уговаривает меня. Терять её не хочется, я обреченно киваю.
- Что я должен делать?
- Расслабься, - обрадованно говорит Надя. – Я все сделаю сама.
Она исчезает у меня за спиной. В мою ложбинку падает несколько холодных капель геля, она невесомым прикосновением размазывает его вдоль ануса. Потом я чувствую, как в мою дырочку упирается что-то крупное и тупое. Она не торопится, давит не сильно, но настойчиво. Я глубоко вздыхаю – и страпон легко входит в меня, сразу доставая простату. Эта сладкая боль вспыхивает равномерно – Надя трахает меня неторопливо, придерживая за бедра.

- Тебе не больно, Андрюшечка? – воркует она.
- Нет, хорошо, - стону я.
- Ты не обманываешь своего доктора? - она, изогнувшись, заглядывает сбоку. - Нет, и правда хорошо. Вон как мальчик потек.
Действительно, подо мной уже небольшая лужица секрета простаты, куда продолжают торопливо сбегать прозрачные капли.
- Простаточка заработала, - поёт Надя. – И мальчик скоро заработает.
Её движения становятся резче, она тяжело дышит. Яички поджимаются, процесс становится немного болезненным…
Вдруг Надя тоненько взвизгивает и падает на кровать рядом со мной. Меня это пугает; она лежит не шевелясь и, кажется, не дыша. Я опять вспоминаю, что ей 62. Инсульт?!...

- Надя… - я осторожно трогаю её худенькое плечо.
- Отстань… - сонно бормочет она. – Я кончила…
Я встаю и надеваю брошенный халат. Она лениво поворачивается набок. На страпоне видны коричневые следы, на простыне рядом с ним тоже. Опять стыдно. Она открывает глаза и ловит мой взгляд.

- Ничего, постираю, - она зевает. – В следующий раз заранее сделаешь клизму. Или я сама тебе сделаю.
- Когда следующий раз, Наденька?
- Да хоть завтра. Ты ведь в отпуске?
- Да.
- Ну а я на пенсии. На танцы тогда не пойду, приходи с утра. Только не завтракай, я накормлю. Чай с сухариками можешь выпить.
Она говорит монотонно и заторможенно, будто читает рецепт.
- Извини, Андрюшечка, - она еще раз зевает, - мне надо отдохнуть. Сможешь добраться?
- Конечно, Наденька, отдыхай. Я уйду сейчас.
- Дверь просто захлопни… Я напишу… - говорит она уже сквозь сон.
(продолжение следует)