Возвращаюсь в «застенок», почему-то обессиленный, сажусь на тахту. Странно – ощущение, что пытали нас обоих. Взгляд рассеянно скользит по полутемной комнате, в луче света мелькают пылинки.

Но что это? Только сейчас заметил, что она заменила картину. Вместо фэнтэзи с замком и драконами, висит большая репродукция картины Бессонова «Допрос». В центре композиции – обнаженная женщина, висящая спиной к зрителю на вывернутых руках под потолком старинного застенка. Одна нога вытянута вниз привязанным грузом, другая судорожно согнута. Слева из готического окна в камеру через решетку льется тусклый свет. Под ним – секретарь с пером. Справа – два инквизитора и палач, вращающий ворот. Неужели мне скоро предстоит подвесить Надежду так же? Это ведь мучительно больно. Я вчера прочитал, что дыба – «царица пыток». Как здесь можно испытать оргазм? А если порвутся связки?

Но это, по ее плану, последняя пытка. Может, до нее и не дойдет, - успокаиваю себя. Сейчас предпоследняя, «раздирание вагины и ануса». Я быстро нахожу в шкафу несколько двойных страпонов, с направленными в одну сторону толстым и тонким «членами». Их три, самый крупный выглядит устрашающе. Тонкий – не меньше 5 сантиметров толщины, крупный – около 10.

Надежда заходит неожиданно (и как я не заметил, что музыка умолкла?). Видит, что я разглядываю страпоны, удовлетворенно кивает и тут же легко запрыгивает на тахту, став на четвереньки. Она опять все та же худенькая и изящная, о перенесенных пытках говорят только потемневшие полосы на попе и спине.

- Я еще не во всем созналась.
Ее голос звучит требовательно. Анус немного приоткрыт и блестит свежей смазкой, вагина невинно улыбается мне тоже блестящими лепестками.

Корчить из себя жестокого палача мне поднадоело, тем более что ее это, похоже, смешит. Я молча беру наименьший страпон, аккуратно ввожу тонкую часть в анус (она проскальзывает совершенно свободно), затем заправляю в вагину отогнувшийся вниз толстый член – он тоже погружается без усилий. Надежда тихонько ахает и начинает крутить уже побагровевшей выпоротой попой.

Я вытаскиваю страпоны почти до конца и опять медленно погружаю оба внутрь. Делаю это еще и еще. Каждое погружение сопровождается ее тихим стоном. Надя кладет голову на скрещенные руки, поворачивает лицо ко мне и блаженно закрывает глаза. Она уже забыла, что ее пытают, и не скрывает наслаждения. Страпоны ходят в ней как хорошо смазанные поршни.

- Возьми больше, - шепчет она.
Я послушно заменяю страпон на более крупный. Вставить его уже несложно – обе дырочки приоткрыты и зияют темными отверстиями. Но двигать его приходится уже с усилием. Вынимаю его до середины, капаю на вышедшие части гель, продолжаю фрикции. Надежда стонет по-другому, голос стал ниже и глубже. Вдруг она неожиданно вздрагивает и сама насаживается на страпоны в моей руке.

- Ещё! – вскрикивает она.
И опять судорожно насаживается. Я полностью забываю где я и кто я, передо мной только ее исполосованный зад и раскрытая жадная вагина.

- Ещё! Ещё! Ещё! – кричит Надежда чужим голосом, яростно раскачивая попу назад.
Я еле удерживаю страпоны двумя руками. Она неожиданно замирает и коротко приказывает:
- Большой!
Я вынимаю прежний и приставляю и приставляю к ее зияющим отверстиям это чудовище. Ни тот, ни другой входить не хотят – слишком велики даже для таких перевозбужденных дырочек. Надя рычит и пытается сама насадиться на них.

- Смажь! – капризно выкрикивает «пытаемая».
Я выдавливаю на них полтюбика, капаю на и так блестящий от геля анус, стараясь попасть в дырочку. Надежда изгибается, быстро хватает мою руку со страпоном и нетерпеливо тащит ее к себе. Опять приставляю обе широкие головки к дырочкам и нажимаю. Он начинают медленно входить – анус чудовищно расширяется.

- Да… да… да… да…
Она дрожит всем телом и морщится, но давит попой навстречу моей руке.
Основание страпона ненамного тоньше ее ноги. Я со страхом продолжаю толкать его вперед – он вошел уже до половины. Надя начинает слегка подпрыгивать на коленях, и вдруг отталкивает мою руку, хватает страпон, резко переворачивается и садится на него, широко расставив согнутые в коленях ноги и опираясь на руки сзади. Ее тоненькое тело выгнуто как спортивный лук, лицо искажено гримасой мучительного наслаждения, еще не втянувшиеся соски смотрят почти в потолок. Таз медленно опускается на страпон. Надя на секунду замирает, а потом с небывалым и пугающим ревом крупной дикой кошки падает набок и судорожно бьется в конвульсиях, хватая и комкая простыню.

Когда она затихает, выпавший страпон лежит у ее попки.
Надя резко приподнимается и смотрит на меня немного насмешливо.
- Испугался?
- Есть немного, - честно отвечаю я.
- Держи себя в руках, сейчас будет еще страшнее.
Она встает, подходит к шкафу, что-то достает и бросает на тахту широкие наручи из толстой кожи с огромным карабином на одном из них. Надежда стоит передо мной голая, с широкой красной полосой на лобке и неестественно длинными сосками, торчащими из маленькой груди. Протягивает мне обе руки.

- Я ещё не во всем призналась.
Я затягиваю браслеты на её тоненьких запястьях. Она тут же поворачивается спиной и складывает руки сзади. О перенесённых пытках напоминает только багровая попа и две широких красных линии на спине. Я соединяю руки карабином. Она быстро подходит к крюку, свисающему с блока, наклоняется, приподнимает вверх скованные сзади руки и кивает на картину

- Видел, как надо?
Я впервые пытаюсь возразить.
- Покалечим тебя…
- Не бойся, - резко обрывает Надежда. - Я лёгкая. Если что - сразу сознаюсь и опустишь.
Я ловлю от качающийся крюк, зацепляю его за карабин и отхожу к механизму у стены. Ручку нужно крутить, как когда-то в детстве у колодца (дурацкое сравнение). Трос постепенно натягивается, её руки задираются вверх, голова опускается. Надежда уже вынуждена встать на цыпочки, а ручка идёт тяжелее. Я с трудом делаю ещё один оборот – она стоит уже на кончиках пальцев, как балерина (да она же и есть балерина!). Ещё полоборота. Надя отрывается от пола и вскрикивает:

- Всё! Всё! Я сознаюсь! – и тоненько пронзительно визжит.
Я тут же отпускаю ручку – и это было ошибкой. Надя как подкошенная падает на пол. Надо же было осторожно поставить, ведро и то тащил заботливее...

Я опускаюсь перед ней на колени, расстегиваю руки. Она виновато смотрит на меня.
- Извини, ещё не пробовала. Предыдущий убежал, когда я упала с кобылы...
Она вдруг жарко обнимает меня за шею и мы долго стоим так, оба на коленях.
- Я тебе нравлюсь? – шепчет Надя у моего уха.
Её увядшая, но нежная щека прикасается к моей.
- Да. Очень, - отвечаю тоже шепотом.
- Не бойся, мы будем делать это не очень часто… А сегодня ты молодец… Я уже сознавалась, что люблю тебя.
Она порывисто прижимается ко мне. Потом встает, опираясь на мои плечи, и протягивает руку, предлагая встать и мне.
- Пошли, поедим что-нибудь, с утра ничего не ела…
Я вспомнил пытку водой, чистую воду из нее, и улыбнулся.
- Верю…
Это единственное, в чем можно быть с ней уверенным.
Она взяла меня за руку и повела за собой. Какие еще сюрпризы готовит мне это милое и непредсказуемое существо?